Вторично Иван Андреевич женился быстро, как бы между делом, без надлежащей помпезности и торжественной суеты. И так же быстро съехал на предварительно снятую квартиру, махнув рукой на все материнские причитания. В душе он боялся повторения прошлого сценария семейной жизни. И правильно сделал. Вряд ли смогла б долго выдержать совсем юная восемнадцатилетняя жена опеку свекрови.

Больше всего он боялся за себя. Боялся не справиться, как не справился прошлый раз, когда молча уходил в свою комнату, плотно закрыв дверь, что бы не слышать очередных разборок Светланы с матерью на кухне. Вначале он метался между женщинами, пытаясь быть одновременно образцовым сыном и образцовым мужем. А потом стал все позже, и позже приходить с работы. Частые командировки, от которых отказывались всеми правдами и не правдами сослуживцы, были только на руку Савицкому.

Последняя надежда сохранить семью возлагалась на рождение ребенка. Маленький внук, продолжатель рода, обязательно смягчит сердце матери, а жена станет терпимее. Но ничего не вышло. Маленькая Александра стала дополнительным камнем преткновения.

Две сильные женщины под одной крышей, каждая из которых пыталась предъявить безоговорочные права на Ивана, развили в нем только комплекс своей несостоятельности. От этого чувства Иван Андреевич невыносимо страдал. Повторно пройти все круги домашнего ада у него не было никаких сил. От того он так стремительно и покинул родительский дом.

Среди множества претенденток на руку и сердце он выбрал именно Людмилу, с которой был почти шапочно знаком. Но ее юный возраст, мягкий, покладистый характер, как нельзя лучше подходил для собственноручного создания придуманного женского идеала.

Маргарита Акимовна была только рада такому, на ее взгляд, правильному выбору сына. В робкой и застенчивой Людочке, будущая свекровь видела безмолвную «девочку для битья». Даже когда Иван съехал на чужую квартиру, Роза Акимовна некоторое время еще пыталась и там установить свои порядки. Это длилось до тех пор, пока она не наткнулась на запертую дверь. И когда на настойчивые звонки, невестка и в следующий раз не открыла дверь, визиты без предупреждения Роза Акимовна прекратила.

Воспитать жену Ивану удалось. Толи задатки у него такие были, толи Людмила оказалась хорошей ученицей с рождения. Но как бы там ни было, а жена получилась на зависть всем друзьям и недругам. С годами Людмила, с угловатой девочки — подростка, превратилась в красивую молодую женщину… и домохозяйку.

Хотела Людмила детей или нет — он особо не задумывался. Сам он точно в начале семейной жизни детей не хотел. А потом начался бизнес — стало вообще не до детей. Людмила могла б не справиться с ребенком, и пришлось бы обращаться за помощью к матери. А это не исключало повторение пройденного этапа.

С возрастом, когда все устоялось в семейной жизни, он боялся, что главное место в жизни Людмилы займет не он, а ребенок. Потом несколько лет он прожил за рубежом, спасая не столько бизнес, сколько свою жизнь. О ребенке и думать было нечего. Когда бизнес и жизнь в целом стабилизировались — дети не получались. Людмила лечилась в лучших европейских клиниках, но безрезультатно.

Иван Андреевич заметил Александру сразу, как вошел в гостиничный холл. Сидящая в кресле женщина, мало чем напоминала ту вчерашнюю. Он вспомнил холодную, как ледышка ее руку, чем — то расстроенное лицо. Это ж надо, как он ее узнал вчера. Иван Андреевич улыбнулся. Какая- то невидимая сила направила от ресторана в сторону остановки, в суетливую толпу, в которой стояла, не по погоде одетая, его дочь.

Он заворожено смотрел на Сашу. Сейчас она была похожа на Светлану. Черты лица пусть не такие выразительные, как у бывшей жены, зато мягче. В глазах, на пол — лица, как у Светланы, больше тепла и открытости. В дочери чувствовалась внутреннее спокойствие, что делает женщину от природы мудрой.

Саша почувствовала, как кто — то рассматривает ее. Всего лишь на долю секунды, как на невидимом экране мелькнуло лицо отца. Легким едва уловимым жестом заправила непослушную прядь за ухо и повернула голову. Этот жест был как у Ивана Андреевича. Он делал так всегда когда надо принять ответственное решение. Проведя рукой от виска к затылку, отстранялся от суеты и погружался в размышление. «Хоть, что — то от меня, — с грустью подумал Иван Андреевич».

Савицкий с утра выглядел лучше. Усталости, которая накатывает под вечер, еще не было. Темные круги под глазами уменьшились, глаза не застилала тревога, от этого лицо выглядело моложе и здоровее. Но самое главное, мозг работал, как говориться, без помех и он мог здраво рассуждать.

— Мы с тобой сейчас по — завтракаем, — тоном не допускающим никаких возражений, произнес Иван Андреевич и первым направился в сторону лобби — бара. — Я не успел. А потом поедем по нашим делам.

Какие дела у них Саша не успела спросить, настолько быстро Иван Андреевич направился в сторону бара. Ей ничего не оставалось, как последовать за ним.

От завтрака Саша отказалась. Пришлось повторно заказать кофе. Она знала этот рецепт. Надо смешать несколько сортов кофе, соблюдая пропорцию, и снять с огня за секунду до кипения.

Иван Андреевич ел быстро и с удовольствием. Многолетняя привычка беречь время, не расслабляться в утренние, самые продуктивные для работы часы, и здесь дала знать о себе.

Саша с интересом наблюдала за сидящим напротив человеком. Иван Андреевич казался ей немного странным и противоречивым. В том бессвязном письме, которое она получила полгода назад, ей виделся старый беспомощный человек. Вчера она встретилась с самовлюбленным богатым мужчиной утомленным жизнью, с присутствующим цинизмом и претензией на значимость. Ей показалось, что встреча ему в тягость. Лишь усилием воли она заставила вчера остаться в ресторане до конца ужина.

Перемены, произошедшие с Иваном Андреевичем за ночь, Сашу приятно удивили. Перед ней сидел совершенно другой человек. Живость в глазах, мягкая, без тени превосходства улыбка роднила ее с этим, по — сути, незнакомым человеком.

Ехать пришлось далеко. Они опять миновали мост через Днепр, который она за последние дни ежедневно пересекала. Машина повернула направо. Проехав вдоль набережной, попали в пробку. Но пробка, это вам не в Москве, быстро рассосалась. Набрав скорость, машина рванула в цент, поближе к Крещатику.

Саша пыталась догадаться, куда они едут. Первое о чем подумала — это магазины. За окном мелькали дорогущие бутики. Значит, решил купить, что — то дорогое, что явно не купишь на врачебную зарплату. Может украшения, которые она не любила и не умела носить. На работу не придешь увешанная, как новогодняя елка, а светских выходов у нее отродясь не было. От этих мыслей даже в жар бросило и навалилась новая волна тоски. Теперь она чувствовала себя побирушкой, от которой хотели побыстрее избавиться. И как была удивлена, когда машина остановилась возле респектабельной нотариальной конторы.

То, что контора респектабельная, говорила тяжелая деревянная дверь и бронзовые львы возле нее. Стоило прикоснуться к дверной ручке, как возник молодой приветливый клерк и услужливо проводил в такую же респектабельную приемную. Секретарь незамедлительно сообщила шефу о посетителе, назвав без ошибочно фамилию вошедшего. И только после того, как Иван Андреевич скрылся в кабинете, с любезной улыбкой предложила кофе. От кофе Саша так же любезно отказалась.