— Как хорошо, что ты приехала. Ты ему поможешь. У тебя все получится.

Пожилая женщина с красиво уложенными седыми волосами сидела напротив Саши. Она хотела еще, что — то добавить, но ее перебил, откуда — то появившийся молодой женский голос. Саша повернула голову и удивленно отметила, как преобразилась гостиная: противно шуршащего целлофана нигде не было и мебель стояла совершенно по — другому. Мгновенная перестановка оживила квартиру.

Не обращая на Сашу внимания, женщины продолжали начатый спор. Она хотела рассмотреть внезапно появившихся женщин, но в прихожей непривычно громко раздался телефонный звонок.

Саша проснулась мгновенно, как и не спала. Перед глазами все еще стояло лицо пожилой женщины.

Звонила Елизавета.

— Тебя когда встречать завтра? Слава тебя заберет с вокзала.

— Лиза, я не приеду завтра. Скорее всего, я остаток отпуска проведу в Киеве.

— Ты не заболела, голос простывший?

— Со мной все в порядке. Я спала. А вот с Иваном Андреевичем…

Она принялась подробно рассказывать все события за последние два дня. На конце трубки повисло молчание.

— Саша, все твои планы — авантюра.

— Лиза, просто ты не видела отца. Он не здоров. Перепады настроения, постоянные страхи, немотивированная тревога.

— Его жалобы — удел психиатра, — перебила подругу Елизавета.

— Я и сама это понимаю, но меня настораживает, что все это появилось в него не постепенно, а резко, в один день. А потом, он еще зациклен, что его ждет близкая смерть.

Лиза хотела сказать, что смерть ждет неизбежно всех и каждого в частности, но уловив неподдельную тревогу в голосе подруги — промолчала.

— Ну, и?

— В отца есть медицинский центр. Это отдельная история. И вот он, представь себе, встретил там подругу покойной матери, такую знаешь жизнерадостную старушку оптимистку. А потом, когда приехал через некоторое время ее проведать, просто не узнал. Бабулька, с его же слов, начала жаловалась, что с приездом в центр ей стало хуже. Сны тяжелые одолевают, страхи, упадок сил, и приближение смерти.

— Нормально для ее возраста. Лабильность нервной системы.

— Я тоже так подумала. Но через неделю она действительно умерла. И отец стал замечать, что в него появились такие же симптомы. Вот тогда и написал мне письмо. А еще пациентка его напугала, сказав, что их травят в центре.

— Ты сама понимаешь, что это просто лишено всякой критики? В частном медицинском центре, который и держится на деньги своих пациентов, вдруг их начинают травить, вместо того, что бы продлить их жизнь и тем самым денежный поток. Где логика?

— Вот и я о том же. Логики — ни какой. Но, не могу я вот так теперь взять и уехать. Я хочу разобраться во всем сама, что бы решить, как дальше быть с отцом. В таком состоянии он долго не протянет. И потом, получается не красиво, после этих дарственных взять и уехать…

— Понятно. Почему твой отец не нанял до сих пор частного сыщика или, на худой конец, не обратился в милицию?

— Ну, какой сыщик в больнице? Будет как слон в посудной лавке. И в роли кого он там появится- санитаром, дворником? И что с того? Что он узнает?

— А ты?

— Что я? Я — врач. Мне проще. Поработаю пару дней и все. Иван Андреевич успокоится, и тогда я уговорю его поехать в Москву на обследование.

— Саша, а нельзя, как ни будь по проще, без игры в шпионов? Ладно, тебе виднее. Продиктуй мне свой адрес. Так, на всякий случай, — уточнила Елизавета. — И, если что, сразу звони.

Саша пообещала звонить и сразу нажала отбой. Нажала так быстро, чтобы не успеть, спросить о Стрельникове. Да и что теперь спрашивать. Это у нее случилась любовь всей жизни, а у него — нет. Вот и весь разговор. И нечего спрашивать. А то, что ситуация в центре лишена всякой логики, здесь она полностью согласна с Елизаветой. Скорее всего, это болезненное воображение Ивана Андреевича и больше ничего.

Она слонялась по квартире, не представляя чем занять свободное время. Вначале она посидела на кухне, молча уставившись на кухонную плиту. От одиночества захотелось плакать и что — бы сдержать слезы, она начала методично, начиная с холла, снимать шуршащий целлофан.

Как она не старалась, но квартира упорно не превращалась в жилую, хотя и не была такой музейной, как раньше. Не хватало чего — то важного, как лица у человека. Как узнать человека, если лицо закрыто? Только Стрельникова она бы узнала из тысячи закрытых лиц.

Мебель не на своем месте! И что бы не думать о Стрельникове, Саша начала перестановку.

К часу ночи квартира приобрела прежний, десятилетиями устоявшийся вид.

В результате тщательной ревизии шкафов на диване в гостевой комнате появилась горка постельного белья. Осталось найти одеяло или, на худой конец, плед. Пришлось принести с кухни стул и начать обследовать антресоли. Саша на ощупь провела рукой по полке и наткнулась на бархатистый край книги.

Находка оказалась старым альбомом. Скорее всего, Иван Андреевич, после смерти родителей забрал фотографии себе, а его оставил за ненадобностью. Саша пролистала пару страниц. Из растрепанного альбома на пол, кружась, упала небольшая фотография. На Сашу смотрели печальные глаза женщины, недавно просившей за своего сына…

Антон Игоревич Задонский сидел в кабинете не включая света В темноте думалось легче. Хотя решение он принял сразу, как только хлопнул дверью и недовольный Круглов покинул его кабинет.

Решение Задонский принял давно, только все откладывал, все откладывал… А теперь получается и откладывать некуда.

За что же он так ненавидел Круглова? Деньги. Денег у него теперь было гораздо больше чем у Круглова. Научная карьера. Но у него тоже была возможность остаться в институте на кафедре. Нет, наука его, как Круглова никогда не интересовала. Жить впроголодь ради этой науки он, Задонский, никогда не смог бы. Не его это стезя. Женщины. Сколько было в его жизни женщин трудно даже сосчитать. Круглов — однолюб. И у него есть Варя. И дети…

Да, нет, Варя была обычной девушкой. Самой обычной. Он бы ее никогда б и не заметил. Только с Олегом она смотрелась так, что дух захватывал. Женщина Круглова.

Задонский пытался представить ее заплаканное лицо, когда узнает о смерти Олега. Вдова с двумя малолетними детьми. Он будет рядом. Он готов с ней остаться навсегда. От воспоминаний о Варе Кругловой ему стало вдруг жарко, как когда — то, когда в первые он увидел ее вместе с Олегом.

С Кругловым он познакомился на подготовительном факультете киевского мединститута. С их небольшой компании поступить удалось только Круглову и то благодаря обширным связям отца.

К тому времени Николай Ильич Круглов прочно занимал пост заместителя начальника горздравотдела. По тем, доперестроечным временам — величина весьма значимая.