Однако какая удушающе холодная и неспокойная вода, и течение слишком быстрое, он захлебывается и из последних сил пытается идти вперед, туда, к свету, который виден в конце тоннеля; он судорожно роется в своем рюкзаке в поисках каких-нибудь средств к спасению – плота или чего-нибудь, что помогло бы ему удержаться на поверхности, но под руку попадаются лишь его старые вещи, раскисшее от воды имущество, которое висит на нем мертвым грузом и тащит вниз. Вода кругом бурлит и пенится, плыть невозможно. Его подхватывает течением, кружит в водовороте и несет в открытое море, и когда уже кажется, что надежды на спасение нет, его выталкивает наверх… и обратно на землю, он снова чувствует под ногами твердую почву. У него мелькает мысль: «Интересно, как бы все обернулось, пройди я этот путь до конца; что ждало бы меня на другой стороне и на что она похожа, та, другая, сторона?» Однако невелика потеря. За время путешествия он приобрел бесценные знания и способность проникать в самую суть вещей. Теперь он знаком с теми опасностями, которые подстерегают человека, идущего вверх, а также знает, как выглядит путь назад, к исходной точке. Где-то между небом и землей, между вершиной горы и ее подошвой, где-то на полпути между сном и реальностью находится то, к чему он стремится, то, чем он хочет обладать и что ему не суждено обрести. Теперь, когда его сознанию больше не докучают райские образы и адские демоны, он может наконец ясно видеть и, главное, ценить то, что называется жизнью на земле.

И если в его жизни есть хоть что-нибудь заслуживающее внимания, так это как раз его неверие – он никогда не верил россказням о таинственном существе с загадочной душой, которое величают женщиной. Вздор, полная чушь, распространяемая голливудскими продюсерами, поэтами-графоманами и просто романтическими неудачниками, которым реальная жизнь кажется настолько невыносимой, что они вынуждены жить в своем заоблачном мире; но главным образом эти сказки выдумывают сами женщины, чтобы казаться значительнее и интереснее. Однако для Чарли П урок не прошел даром. В следующий раз, когда у него возникнет непреодолимое желание и настоятельная потребность покачаться в кресле-качалке и вновь совершить подобное путешествие, он непременно возьмет с собой пульт дистанционного управления. И если вдруг на море начнется шторм, а свидание закончится неудачно или ему не понравится передача, у Чарли П всегда будет возможность не только самостоятельно принимать решение, как воевать и на чьей стороне сражаться, но и полное право переключиться на другой канал.

* * *

Когда Чарли П возвращается из отпуска, он принимает решение сделать две вещи: первое, снова поехать в отпуск, и второе, отложить поездку на неопределенно долгий срок. Таким образом у него появится надежда на будущее и повод для нетерпеливого ожидания.

* * *

Когда Чарли П отходит ко сну, он широко открывает глаза и включает свет. Почему? Почему бы и нет – только когда он спит, глубоко и крепко, он может видеть, четко и ясно.

Чарли П поселился в морге. Это единственное место, где он может спать спокойно. Уж здесь-то его никто не потревожит и не разбудит своими разговорами в полный голос. Но даже здесь, в морге, Чарли П не может уснуть. В серые предрассветные часы, перед самым восходом солнца, когда к нему приходит сон, если он вообще приходит к нему, Чарли П слышит голоса. Едва уловимые и такие слабые, что слов не разобрать; далекие потусторонние голоса, они бормочут что-то кладбищенски-похоронным тоном, но все же это голоса. Однако надо отметить, что Чарли П не проявляет ни малейших признаков недовольства или раздражения. Напротив, это не просто первый разговор, который он слушает, но и самая интересная беседа, которую ему когда-либо приходилось слышать.

– Ты знаешь, в чем заключается разница между художником и бизнесменом? – сказал как-то Чарли П во время очередного спора с молодой арфисткой. – Я тебе сейчас объясню.

Бизнесмена интересует власть, и только власть; собственно, ради этого он и живет. Как сластолюбец не может насытить свою похоть, так и бизнесмен не может утолить свою жажду власти. Сколько бы ни было у него денег, какой бы он ни обладал властью, ему все мало. Только те вещи, которые он может пощупать и понюхать, увидеть и услышать, являются для него живой объективной реальностью, и только они заслуживают его внимания. Ради создания и обретения реально осязаемых вещей бизнесмен превращает мир в гигантский механизм, которым он ловко манипулирует, дергая за разные рычаги и ниточки. Стяжательство и накопительство – больше, больше – вот его единственная цель, его жизненное кредо и боевой девиз.

Чарли П смолк, чтобы перевести дыхание. Когда же он снова заговорил, его голос заметно изменился.

– Художником движет стремление к красоте и желание постичь истину, понять суть и смысл явлений. Его мало волнует материальная осязаемость вещей и их функциональная ценность. Но, как натуру тонкую и чувствительную, его не оставит равнодушным блеск солнца и бледный свет луны, всклокоченное облако и завеса дождя; он остановится и замрет в благоговейном восторге и удивлении. Художник – это небожитель, единственный обитатель одинокой галактики, которая вращается у него в голове.

– Так я и думала, – сказала молодая арфистка. – Я знаю, в чем заключается разница.

– Знаешь?!

– Да. И я предпочитаю бизнесмена.

Нельзя сказать, что Чарли П ленив, и не то чтобы ему не хватало смелости, любознательности или даже воображения, отсутствие которого мешает ему подняться и выйти из квартиры, написать свой роман, прожить свою жизнь. Лишенный всех этих качеств, он остается холоден и невозмутим, как рыба, и безразличен, как смерть, а также, полностью примирившись с несовершенством мира, он с каменным спокойствием воспринимает все сюрпризы и каверзы, которые преподносит нам жизнь. Нет, дело в другом – он ждет Подходящего Момента. Зачем начинать то, что не сможешь завершить, говорит Чарли П. Какой смысл приниматься за дело, если все равно не сможешь жить вечно. Чарли П – человек слова. Сказано – сделано: с незапамятных времен Чарли П рыщет по округе, он обшарил всю землю и переворошил все небо в поисках бессмертия. Само наличие стройного замысла и конечной цели не только многое говорит о Чарли П, и даже больше, чем нам нужно знать, но и накладывает на него печать особого благородства, позволяя с достоинством и особой гордостью нести знамя своего нравственного величия, и выгодно отличает его от всех остальных.

А как иначе можно объяснить его вековое стремление, уходящее корнями в доисторические времена (4236 г. до н. э.), все просчитать и организовать свою жизнь в соответствии с ритмами природы – движением солнца, луны и звезд, при этом, естественно, в большинстве случае допуская ошибки в расчетах. Его ожидание Подходящего Момента, растянувшееся на многие тысячелетия, переживает различные формы времяисчисления: от календарных зарубок на костях степных орлов (примерно 13 тысяч лет назад) и до атомных хронометров наших дней; простираясь сквозь эпохи, оно выражалось различными философскими концепциями и методологическими приемами – от попыток доказать существование Бога с помощью алгебраических формул до желания ухватить Его трансцендентную сущность объективом телекамер. Дороги его интеллектуальных странствий густой сетью опутали весь земной шар – от египетских иероглифов до линейного письма современности, от жесткой логики до случайной интуитивной прозорливости, от обсерваторий майя в Чицен-Ице[5]до разума, управляющего другими вселенными и мирами. Погоня Чарли П за Подходящим Моментом начинается еще до изобретения ацтекского, григорианского и юлианского календарей и продолжается после того, как по мониторам компьютеров побежали лихорадочные строчки цифровых данных и разразился всемирный информационный потоп.