Хотвайер нахмурился.

– Не привыкла, чтобы другие щадили твои чувства? Получалось, что он считал ее чем-то обделенной.

– Джозетта всегда была очень внимательна ко мне. И Лестер, и Куини тоже.

Да, и в ее жизни присутствовали друзья. Пусть их было немного, но они были.

Хотвайер только покачал головой и сменил тему. Допрос продолжался до тех пор, пока у Хотвайера не возникло ощущение, что он досконально знает обо всем, что произошло с Клер.

Они доедали ленч молча. Хотвайер все это время оставался задумчив. Когда с едой было покончено, он выкатил тележку в коридор.

Клер устроилась в уголке дивана, поджав под себя ноги.

– Есть догадки? – спросила она, когда Хотвайер подсел рядом.

Он нахмурился. Клер пыталась прочесть по его глазам, о чем он думает, но не смогла.

– Никаких догадок. По правде говоря, я озадачен.

– Ты говорил, что думаешь, будто кто-то из террористов захотел свести счеты с Джозеттой.

– Да. Мы очень старались сделать так, чтобы в официальном отчете не упоминалось ее имя, но с учетом обстоятельств оставить ее в тени оказалось нелегко.

– Кто такие «мы»?

– Я и мои друзья из ФБР.

– О! Как, должно быть, приятно иметь такие могущественные связи.

– Бывает, что и приятно.

– Итак, тот, кто увидел ее там, мог рассказать другим? Кто-то направился по ее душу, но принял меня за нее, поскольку в тот момент в доме находилась только одна женщина. – Клер вздохнула. – Я не могу найти иного объяснения произошедшему, потому что ни у кого не было повода убивать меня.

– Мы не знаем, входило ли в планы нападавшего тебя убивать.

Клер презрительно фыркнула.

– Конечно, не входило. Именно поэтому он накрыл мне лицо подушкой. Он душил меня, понимаешь? Душить, по-твоему, не значит убивать?

– Возможно, он хотел лишь, чтобы ты отключилась на время, потеряла ориентацию...

– Но с какой целью? Хотвайер угрюмо поджал губы.

– Возможно, он хотел тебя изнасиловать или похитить. Возможно, он лишь хотел связать тебя, чтобы ты не мешала ему грабить дом. И чтобы ты не могла вызвать полицию.

– Но ведь уже сработала сигнализация!

– Согласен, с ограблением я промахнулся, но первые два сценария вполне укладываются в схему.

– Ты всерьез считаешь, что насильник остался бы в доме, чтобы сделать свое черное дело, когда вовсю воет сирена?

– Преступники сплошь и рядом плюют на сирены, потому что часто и все прочие не обращают внимания на сработавшую сигнализацию. К тому же далеко не все сигнальные системы имеют прямой выход на пульт местного полицейского управления. Да и те, что имеют выход, не панацея, если принять во внимание время реагирования на сигнал.

– Аварийная система, что установлена в доме Джозетты, устроена так, что при включении автоматически раздается звонок по номеру 911.

Клер никогда не забудет того стыда, что испытала, когда ей пришлось объяснять двум офицерам полиции, прибывшим по сигналу тревоги, что забыла ввести код и обратила внимание на рев сирены лишь спустя несколько минут после того, как она включилась.

– Да.

– Но офицер в приемной «Скорой помощи» сказал, что по 911 позвонил мой сосед.

– И мне он сказал то же самое. Я проверил все, пока ты спала. Оказалось, что всему виной простая человеческая ошибка. Оператор на 911 «подвесил» звонок, а потом по ошибке положил трубку.

– И тем обеспечил комфортные условия для того, кто вломился в дом и пытался меня задушить.

– Послушай, в мире нет идеальных систем сигнализации, как нет идеальных людей. Наш мир далек от совершенства.

Клер вздохнула:

– Это понятно, но не слишком обнадеживает. Ведь если бы не тот баллон со слезоточивым газом, что ты оставил в спальне, я бы уже была в ином мире.

– Если бы на тебя напал профессионал, то баллончик с газом тебе бы не помог.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Какого цвета глаза у нападавшего?

– Было темно, но мне показалось, что глаза у него светлые – серые или серо-голубые.

– Ну вот. Профессионал не забыл бы надеть очки инфракрасного видения. Во-первых, в них он бы лучше ориентировался, во-вторых, в них его было бы труднее узнать, и, в-третьих, с ними газ был бы ему не страшен.

– Значит, ты думаешь, что тот, кто на меня нападал, в этом деле новичок?

– Да, пожалуй.

– Только потому, что на нем не было инфракрасных очков?

– Есть кое-что еще.

– Что?

– Например, он вломился в дом как новичок.

– Как это?

– Он разбил стекло, вместо того чтобы открыть замок.

– Какое стекло? Я ничего не слышала.

– Ты могла и не услышать. Он разбил стекло на двери, ведущей из гаража на задний двор. А дальше открыть замок не составляло труда – ключ висел на гвозде рядом с дверью.

Клер почувствовала, что краснеет.

– Я просто боялась потерять ключ.

– И ты на самом деле не верила, что тебе грозит опасность.

– Ну, вообще-то не верила. Даже теперь, когда на меня уже раз напали и чуть не задушили, у меня по-прежнему не укладывается в голове, что такое могло случиться со мной.

– Не было обнаружено никаких следов взлома и со стороны двери, ведущей из гаража на кухню.

Клер прикусила губу. Она чувствовала себя дурой.

– Мы с Джозеттой никогда не запирали эту дверь.

– Если бы я об этом знал, то настоял бы на том, чтобы заменить застекленную входную дверь на стальную. Вообще-то я собирался это сделать, но у нас с Вулфом было слишком мало времени.

– Прости. Я чувствую себя настоящей тупицей. Я могла бы с тем же успехом повесить на окно объявление «добро пожаловать всем, кто пожелает».

Хотвайер покачал головой.

– Не извиняйся. Настоящий преступник нашел бы способ проникнуть в дом, если бы сильно этого захотел. Ты никого не приглашала. Ты меня слышишь?

Горячность его тона удивила Клер.

– Да, я тебя слышу. Я не преступница, я просто растяпа. Идиотка.

– Никакая ты не идиотка. Твое единственное преступление, если его можно таковым назвать, состоит в том, что ты слишком доверчива и беспечна в вопросах безопасности.

Вот уж – попал пальцем в небо. Она рано научилась оценивать степень собственной безопасности. И дом Джозетты в этом смысле был самым надежным и безопасным из всех ее прибежищ с тех пор, как умер отец.