— Почти столько же бензина они сожгли, добираясь до нас изШиппенвиля, — указал Арки.

— Не говоря уже об оплате затраченного на поездку времени, —добавил Фил.

— Тони не хотел начинать бумажную волокиту, — пояснил я. —Не забывай, дела не заводили. У нас был лишь автомобиль. Очень странныйавтомобиль, все так, без номерных знаков, без регистрации и, Биби Рот этоподтвердил, без заводского идентификационного номера.

— Но у Роуча были основания предполагать, что водитель«бьюика» утонул в реке, которая протекала за заправочной станцией!

— Какие основания? — усмехнулся Сэнди. — Пальто водителяоказалось пластиковым контейнером для мусора. Мало ли какие идеи моглипоявиться у Брэдли Роуча.

— Плюс, — вставил Фил, — Эннис и твой отец не нашли насклоне никаких следов, а трава оставалась влажной. Если бы этот пареньдействительно скатился по склону, что-нибудь он бы после себя оставил.

— А главное, Тони хотел, чтобы информация о «бьюике» нераспространялась дальше нашего взвода, — добавила Ширли. — Правильно я излагаю,Сэнди?

— Да. Таких «бьюиков» нам видеть, конечно, не доводилось, нов принципе мы вели себя точно так же, как в случаях, когда сталкиваемся с чем-тонеординарным: с гибелью патрульного, к примеру, твоего отца в прошлом году, сприменением патрульным оружия, с несчастным случаем, вроде того, что произошелпо вине Джорджа Моргана, когда он преследовал психа, увезшего собственныхдетей.

Какое-то время мы молчали. Копам снятся кошмары, жена любогопатрульного это подтвердит, но вот по этой части Джорджу Моргану, должно быть,пришлось едва ли не хуже всех. Джордж разогнался до девяноста миль, настигаяэтого психа, который поколачивал детей, когда увозил их, заявляя, что в этомпроявляется его любовь, и тут случилось непоправимое.

Джордж практически догнал автомобиль, за рулем которогосидел псих, и уже собрался прижать его к обочине, когда семидесятилетнейстарушке, которая уступала в скорости лягушке, да еще и слепой, вздумалосьперейти дорогу. Ее сшиб бы псих, сойди она с тротуара на тридцать секундраньше, но она не сошла. Так что псих проскочил правее, едва не шибанувправосторонним зеркалом ей по носу. Следом мчался Джордж, и от старушкиосталось мокрое место. Он прослужил в полиции двенадцать лет, не получил неодного взыскания, дважды поощрялся за храбрость, несчетное число раз отмечалсяв приказах. Был прекрасным отцом, верным мужем, и все это закончилось, когдастарушка из Лассбурга выбрала неудачный момент для того, чтобы перейти улицу, ив результате окончила свою жизнь под колесами патрульной машины Д-27.Специальная комиссия при администрации штата оправдала Джорджа, и он вернулсяво взвод Д, но работать на патрульной машине ему запретили, по его же просьбе.То есть комиссия не возражала против того, чтобы он в полном объеме выполнялсвои обязанности, но возникла проблема: Джордж Морган больше не мог сесть заруль. Даже если жена просила отвезти ее в торговый центр. Его начинала трясти,а из глаз текли слезы. В то лето он работал ночами, в коммуникационном центре,а днем тренировал спонсируемую взводом Д детскую команду бейсбольной Малойлиги, готовя ее к первенству штата. Когда соревнования закончились, он отдалдетям завоеванный кубок и медали, сказал, что очень ими гордится, приехал домой(его подвезла мать одного из игроков), выпил две бутылки пива, а потом в гаражевышиб себе мозги. Записки не оставил, копам это не свойственно. Я написал поэтому поводу пресс-релиз. Читая его, вы бы и не поняли, что писал я скатящимися по щекам слезами. И я вдруг понял, как это важно, объяснить сынуКертиса Уилкокса, почему я плакал.

— Мы — семья, — сказал я. — Я знаю, звучит высокопарно, ноэто правда. Даже Мистер Диллон это знал, да и ты, полагаю, тоже. Не так ли?

Парнишка кивнул. Естественно. Через год после смерти отца мыдействительно стали для него семьей, которую он очень ценил, которую сам нашел,которая помогала ему выдерживать боль, вызванную уходом дорогого ему человека.Мать и сестры любили его, и он их любил, но они как-то сумели приспособиться, авот Нед — нет… во всяком случае пока. И потому, что был мужчиной, а неженщиной. И потому, что ему было восемнадцать. И потому, что не находил ответана многие мучившие его вопросы.

— Разговоры и поведение членов семьи за закрытыми дверями иих поведение и разговоры на лужайке или когда двери открыты — две большиеразницы. Эннис знал, что «бьюик» не такой, как все, твой отец знал, Тони, я.Мистер Диллон точно знал. Как он выл… — я на мгновение замолчал. Вой этот яслышал в кошмарных снах. — Но по закону это всего лишь предмет, res [14] ,как говорят адвокаты, за которым нет никакой вины. Не могли же мы задерживать«бьюик» за кражу бензина, не так ли? А мужчина, который попросил наполнить бак,скрылся в неизвестном направлении и найти его не представлялось возможным. Вкрайнем случае мы могли рассматривать «бьюик», как конфискат.

Нед хмурился, как человек, не понимающий то, что слышит. Яего не винил. Объяснял не так четко, как мне самому хотелось. А может, играл вдавнишнюю знаменитую игру, название которой «Это не наша вина».

— Послушай, — вмешалась Ширли. — Допустим, женщина решилавоспользоваться туалетом на заправочной станции и забыла на раковинеобручальное кольцо с бриллиантом, где его и нашел Брэдли Роуч. Сечешь?

— Секу… — Нед все хмурился.

— И давай представим себе, что Роуч принес его к нам, вместотого, чтобы положить в карман, а потом сдать в ломбард в Батлере. Мы вседокументально оформили, даже сообщили патрульным марку и модель автомобиля женщины,если бы Роуч назвал их нам… но кольцо мы бы не взяли. Так, Сэнди?

— Так, — кивнул я. — Мы бы посоветовали Роучу датьобъявление в газету. «Найдено женское кольцо. Если вы думаете, что оно ваше,позвоните по этому номеру и опишите его». На что Роуч мог бы резонно указатьнам, что такое объявление стоит добрых три доллара.

— А мы бы напомнили бы ему, — добавил Фил, — что люди,которые находят что-то ценное, часто получают вознаграждение, так что, в концеконцов, он мог бы и раскошелиться на три доллара.

— Но, если бы женщина так и не позвонила, — я взялинициативу в свои руки, — то кольцо стало бы собственностью Роуча. Этодревнейший закон в истории человечества: кто нашел, тот и хозяин.

— Поэтому Эннис и мой отец присвоили «бьюик».

— Нет, — возразил я. — «Бьюик» присвоил взвод Д.

— А как же кража? Вы ее документально оформили?

— Знаешь, — я усмехнулся, — семь долларов — не такие деньги,ради которых стоит переводить бумагу. Правда, Фил?

— Конечно, — подтвердил Фил. — Но с Хью Босси мы всеуладили.