Утром Рун проснулся, ещё только светало. Лала спала там, где легла. Не пришла к нему. Он раздул огонь. Сходил в лес, набрал воды, благо запомнил, где ручей, ещё когда они шли сюда вчера. Нашёл спелую землянику. Сорвал большой лист, свернул, набрал в него горсть. Увидел цветы, раскрывающиеся с ночи. Выбрал самый крупный, сорвал. Направился обратно к костру. Лала уже проснулась, сидела, чуть ёжась, у костерка. На него даже не взглянула. Рун повесил котелок на огонь. Сел напротив неё.

– Лала, давай поговорим.

– Не о чем, – сухо возразила она. – Я решила, я с тобой не пойду. Останусь в лесу. Меня зверюшки прокормят и согреют.

– А кончится у тебя магия, и кто тебя обнимет тогда?

– Да уж лучше кто угодно, чем ты.

– Давай хоть обнимемся на прощанье. Чтоб расстаться без зла.

Она посмотрела на него грустно и обречённо.

– Давай.

Он подошёл, помог ей подняться и прижал к себе.

– О-о-о! – удивлённо произнесла она и обрадовано воззрилась на него. – Ты что ли всё-таки влюбился в меня, Рун? Так много. Аж голова закружилась. Не отпускай меня, а то упаду.

– Нет, не влюбился. Просто переживал за тебя всю ночь.

Она вздохнула.

– Знаешь, Лала, – сказал он мягко. – Я решил, что приму твою жертву. При условии, что сам буду этого очень хотеть. И если приму её, буду считать её великой честью для себя.

– Что это с тобой вдруг? – с пытливым недоумением побуравила его глазками Лала.

– И вот ещё, – он поднял руку с цветком. – Это тебе. Хоть его красота и не сравнится с твоей. Но по-моему он тоже ничего.

– Я наверное сплю! – разулыбалась Лала. Взяла цветок, зажав в пальчиках. – Кто ты и куда дел моего Руна?

– Я очень виноват перед тобой, Лала. Что обидел тебя вчера. Прости меня. Я почти всегда один, я даже кто такие девушки, не очень-то знаю. И уж тем более не знаю, кто такие феи. Потому мне бывает трудно тебя понять. И понять, как вести себя с тобой. Но я точно знаю, что не хочу тебе зла. И не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Мне хочется, чтобы ты обрела наконец столь желанное тобой могущество. И смогла уйти домой. Где ты будешь в безопасности. И я буду тебе помогать в этом. Пока смогу, и пока ты сама этого хочешь.

– Ты тоже прости меня Рун, – отозвалась Лала тепло. – Я вредной бываю иногда. И упрямой. И не очень-то много знаю про вас, людей. И про тебя не очень-то много знаю. Мне тоже трудно бывает тебя понять. Но я не ведьма, я фея, я добрая, я никогда никому не хочу зла. А тебе тем более не хочу. Помни об этом всегда-всегда, ладно? И не обижайся, что я не могу тебя полюбить. Это же не моя вина. Тут нет надменности или презрения. Так мир устроен. Ведь это не значит, что я не могу любить тебя как друга.

– Быть может… немножечко жестоко, что я жду от тебя романтики, тогда как сама питать её к тебе не могу, – добавила она после некоторой паузы. – Быть может я так увлечена могуществом… которое вот оно, совсем рядом, такое красивое, сияющее, замечательное. Только протяни руку, и оно твоё. Что не вижу за ним тебя и твою душу. И всё же… мне кажется, нет тут ничего жестокого. Ты же не влюблён. Ещё. А влюбишься, и сам возжаждешь романтичного.

– Я просто думаю, романтика это не моё, – заметил Рун. – Не в моей природе.

Лала посмотрела на него с удивлением.

– Романтика в природе всех. Кто юн. Ты юноша, Рун, и этим всё сказано. Иного не бывает.

– Всегда есть исключение из правил.

– Ты ещё такой наивный, Рун, – поведала Лала счастливо приветливым голоском. – Стоит, прижал к себе девушку, и говорит ей сказки про природу. И сам в них верит.

– Это другое. Это ж не романтика.

– А что?

– Просто… Хочется тебе помочь. И чтоб ты не расстраивалась больше.

– А почему тебе этого хочется, Рун?

– Вот уж не знаю. Хочется и всё. Видимо… такова моя природа.

– Скоро-скоро я обрету своё могущество, – пропела Лала, с лукавой улыбкой глядя на него. – Ты хоть понимаешь, сколько мне сейчас даёшь магии, Рун? Голова так и кружится, так и кружится, до сих пор не проходит. Не отпусти меня только. А то крылышки не удержат. Мы прям в шаге уже. В шаге! Ах, какая я счастливая! Что же будет, когда ты влюбишься? Даже не представляю.

Она ещё сильнее прижалась к нему.

– Некоторым так мало надо для счастья, – вздохнул Рун.

– А ты разве не счастлив, когда обнимаешь меня, Рун? – сияя, спросила Лала.

– Да счастлив, счастлив, – снова вздохнул Рун.

– Так и должно быть, – улыбаясь, молвила Лала. – Потому что я фея объятий. В моих объятьях счастье для любого. Но быть со мной любому не дано. Лишь избранный. Судьбой. Такой как ты. Заслуживает быть в моих объятьях. Цени же это, глупый.

Она с нежностью посмотрела на него.

– Да ценю я, ценю. Понял я уже, – тихо произнёс Рун.

– Хорошо, – умиротворённо прошептала Лала.

***

Договор со зверями всё же был немалым чудом. Рун вскоре до конца ощутил, что он такое и что даёт. Он привнёс в путешествие по лесу беспечность и простоту. Уже не надо было оглядываться на каждом шагу, следить за хрустом всякой ветки, избегать звериных троп, стараться не оставлять следов, обращать внимание, в какую сторону дует ветер, распространяя запах хищникам. Не надо было слишком соблюдать тишину, сторониться открытых пространств. Они с Лалой говорили в пути, он показывал ей, какие ягоды и грибы ядовитые, а какие нет, как находить съедобные корни и клубни, какие приметы указывают, что где-то поблизости есть ручей или небольшая речка. В местах, где лес становился редким, Лала неизменно брала его за руку и они шли так. Он шёл, она летела рядом. И он всегда удивлялся, насколько это приятно и волнительно. Держать её изящную ручку в своей руке. И он знал – она знает, что ему это нравится. Фея всё же удивительное существо. Полное жизни и жизнерадостности. К ней так и липли разнообразные лесные обитатели. То ёжик подбежит, то белочка спустится с ветки, то лань подойдёт и преклонит голову. То бабочка сядет на ладонь, вызывая у неё очередную порцию восторга красотой крыльев. Лала не могла слишком долго непрерывно лететь, два-три часа,