Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Питание гетеротрофное, биполярная полуэнерготрофность…
«Полуэнерготрофность. Точно! Вот почему мне не нужен кислород, — догадался Гронос, пощупав собственную грудь. — Вместо него используется биполярий-простраль».
Для защиты, а также распиливания коры деревьев и плодов использует длинные выдвижные когти-ножи…
Гронос выпустил когти, которыми привык пользоваться во время пыток.
Сканер сильно развит…
«А вот его у меня вроде как нет. Утратил из-за мутации?»
Способ размножения — комплексная миолизация. Миолизатор расположен в основании спины и раскрывается при необходимости.
Гронос потрогал скрючившиеся, высохшие и совершенно нечувствительные отростки, торчащие у него из области поясницы, и печально опустил голову. «И его, считай, нет. Это… явно больше не раскроется. Да и какой смысл?.. Я остался единственным представителем своей расы». Он обхватил голову руками, сгорбился, опершись о стол, и разрыдался. Впервые за долгие годы легендарный покоритель Галактики плакал… не из-за физической боли.
Когда наконец его слегка отпустило, Гронос посетил отсек связи, чтобы связаться с единственным своим настоящим другом. Как ни странно, этим другом был врач. Доктор Кассор занимался изучением мутантов и согласился тайно наблюдать Гроноса, помогая справляться с его заболеванием. Столь запущенная форма болезни считалась неизлечимой, так что, врач только и мог назначать лекарства, облегчающие мучительные симптомы. Кроме того, Гронос поставлял трупы погибших жертв для вскрытий и медицинских изысканий, разумеется, тоже секретным образом.
— Кассор, это Гронос. У меня к тебе срочное дело, — с ходу выпалил мутант, установив канал связи.
— Срочное, значит? — переспросил голос из динамика. — И какие же там у тебя срочные дела, что ты даже пропустил плановый осмотр? Это на тебя не похоже.
— Осмотр? Когда?..
Гронос открыл календарь в панели управления. И действительно: он должен был посетить врача ещё четыре дня назад — с этим саркисоидом и внезапным чудесным выздоровлением у него просто вылетело из головы! И ведь никто из слуг не напомнил, даже Сиур.
— Я забыл, — пробасил Гронос в микрофон.
— Как твои дела? — начал было интересоваться доктор, но мутант перебил его заботливую речь:
— Не важно! Мне нужна помощь с другим делом. У тебя ведь есть доступ к Ювер-Амань?
— Допустим.
— А у меня нет. Мне нужна информация об одной расе. Майя ильнур. Всё, что сможешь найти.
— Майя? — переспросил Кассор. Гронос явственно представил, как он сейчас прищурился. — Ищешь себе новую жертву? Мне не хотелось бы пособничать в этих твоих делишках…
— Не для этого, — приглушённо отозвался злодей. — Ты поймёшь, когда разузнаешь о них. Пожалуйста, Кассор. Я прошу.
На том конце помолчали.
— Ну хорошо, — согласился врач, наконец. — Вечером откроешь канал, я вышлю тебе всё, что удастся найти. И насчёт осмотра договоримся!
— До связи.
«Хайрон» не мог иметь на борту портала свободноинформационной Сети Ювер-Амань, или какой-либо другой, ведь тогда корабль могли бы обнаружить. Большую часть времени он таился одиноким призраком в космической тьме, лишь изредка позволяя себе протянуть нематериальную ниточку связи. Время сеанса всегда было ограничено.
Но в этот день экипаж корабля запланировал ещё одно важное дело, которое не терпело отлагательств. Махина звездолёта приземлилась, разогнав розоватый вечерний туман. Небо уже начинало темнеть, а речушка, протекающая неподалёку, полностью потерялась в розоватом облаке, и только запах речных растений, примешивающийся к головокружительной свежести, намекал Луксонту о её близости. Он вдохнул живительный воздух поглубже и не удержался от дрожи. Рефлекторно протянул руку вперёд, будто стремясь ухватить что-то в тумане, рванулся — но оковы сдавили его горло, не пуская. Саркисоид закашлялся. Фигура его сгорбилась, плечи безвольно опустились.
— Можно мне подойти к реке?
— Нельзя!
В тихих словах его не было почти что ни капли надежды. Стигм грубо дёрнул за верёвку, и саркисоид упал. Оказавшись на коленях, поднял к небу лицо. И вдруг обернулся на стоявшего в паре шагов тирана.
— Зачем вы привезли меня на Саркис?
На щеках его блестела влага. Даже в полумраке заката Гронос всё равно увидел это.
— Отпусти меня… Отпусти меня!
Он стоял, как изваяние, вросшее в почву, и молча слушал стенания своей жертвы.
— Мы можем сбежать вместе, я тебя не брошу, только отпусти…
Громоздкая фигура метнулась к нему, и мозолистая ручища схватила за горло, больно его сдавив.
— Что ты несёшь? — процедил Гронос сквозь зубы. — Только посмей ещё заикнуться об этом, и ты пожалеешь…
Хлыст в руках другого слуги просвистел и стегнул по обнажённым ногам Луксонта.
— Знай своё место!
Болезненный крик прорезал топкую вечернюю тишь. Когда сбор провизии был окончен, пленника вновь завели на корабль. Он больше не поднимал головы и не пробовал оглядеться напоследок. Не смотрел… на своего мучителя.
— Ну, как самочувствие? — осведомился доктор Кассор, как только соединение было установлено.
— Ты нашёл то, что я просил? — игнорируя его заботу, произнёс Гронос.
— Нашёл, уже отправляю.
В груди у мутанта затрепетало, когда он услышал этот ответ.
— Да, я понял, что эта раса не может быть в твоих интересах. Они ведь… вымерли.
— Мы… они не вымерли! — неожиданно горячо воскликнул Гронос. — Их истребили.
— Хорошо, хорошо. Как скажешь… Так когда ты прилетишь на обследование? — доктор сменил тему.
— Завтра, — прикинув в уме маршрут корабля, ответил мутант.
— Следующей ночью?
— Нет, днём.
— Днём я веду приём в клинике, ты ведь знаешь…
— Я буду там.
— Ты уверен? Я думал, тебе нельзя попадаться на глаза…
— Не важно, — снова отрезал Гронос. — Жди меня в приёмное время.
Получив вожделенный архив, он первым делом принялся рассматривать фотографии, изображающие майя ильнур в различных ситуациях и ракурсах. Общего, конечно же, мало… Да он почти и не надеялся. Тем не менее, сходство в основных анатомических чертах бросалось в глаза. Длинное туловище на трёх ногах. Две руки с тремя удлинёнными пальцами, из которых на некоторых фотографиях выглядывали когти. Три глаза на безносом ромбовидном лице. У майя имелся орган, состоящий из трёх тонких «проволочек», на темени. Наверное, сканер. Гронос потрогал свою макушку. Вместо проволочек за затылок свисали только два безжизненных, редуцированных волоска. «Неужели когда-то я мог видеть прострали?» — пронеслось в голове, и тут он вспомнил. Когда видел галлюцинации, они странным образом светились. Силуэт саркисоида, с лимонно-жёлтым свечением вокруг. Ведь то был не просто сияющий ореол, исходящий от тела — оно причудливым образом концентрировалось и разрежалось, образуя эфемерные сплетения, сгустки… «Жёлтое свечение. Эфир. Да ведь действительно видел», — с трепетом в груди осознал он. Так странно, иметь воспоминания о чувстве… которого больше нет. Должно быть, остаются в мозгу какие-то образы. Гронос уже был
