Киллер должен был дождаться Володю с авансом и фотографиейклиента в своем тире, оборудованном на окраине районной свалки. Героическипреодолев отвратительно воняющие горы мусора, Каверин добрался до загородки избетонных плит, из-за которой доносились непрерывная стрельба. Судя по стольбодрой канонаде, легко можно было предположить, что внутри упражняется не менеевзвода отличников боевой подготовки.

Володя приблизился к железной калитке и, дождавшись паузы встрельбе, что было сил заколотил по ней. После инструктажа обоих своих боссовКаверин всерьез опасался, что от неожиданности. Стрелок может в него пальнуть.

– Ку-ку! – выкрикнул он еще для верности и только послеэтого осторожно заглянул вовнутрь.

В торце длинного и узкого бетонного пенала висели двезеленые поясные мишени, а напротив них, возле стола с разложенным на неморужием, стоял невысокий бритоголовый крепыш с пистолетом в руках.

Вопреки его опасениям Стрелок отреагировал на его появлениедовольно мирно – поднял руку в знак приветствия и тут же повернулся к столу соружием.

– День добрый… – улыбнулся, приблизившись к нему, Каверин.

– Привет, – едва повернув к нему голову, буркнул Стрелок.

– Можно? – Володя показал на лежавший на столе бинокль.

– Бери, конечно, – кивнул бритой головой Стрелок, нацепилнаушники и, взяв со стола «Стечкина», развернулся к мишени.

Снова загремели выстрелы. Каверин следил за мишенью вбинокль – все до единой пули ложились точно в лоб человеческого силуэта.

– Н-да… Прилично стреляешь.

Володя достал из кармана пухлый конверт и фотографию. Онположил на стол фото изображением вниз, на него – конверт и придавил бумагибиноклем.

– Работа такая… – Стрелок покосился на стол. – Принес?

– Угу… «Гюрза»? – Каверин ткнул пальцем в массивный пистолетнеобычной формы.

– Да, хорошая машина, – несколько оживился Стрелок. – Когдас двух рук стреляешь, «Гюрза» бьет по нервам, а «Стечкин» работает по цели.

– Это как? – не понял Каверин.

– Сейчас покажу.

Киллер взял в руки по пистолету и, скрестив их, принялсяпалить по мишени сразу из обоих. При этом он постоянно двигался, перебегая изстороны в сторону. Теперь новые дырки появлялись не только на лбу, но и по всейплощади мишени. Расстреляв оба магазина, Стрелок положил пистолеты на стол ипотянулся к конверту и фотографии под ним.

Пока только Каверин знал, кто на этом фото, кому уготованопредстать перед высшим судом уже сегодня. И хотя он не испытывал к этомучеловеку ни малейшей симпатии, особой радости от его скорой смерти он неиспытывал. Пожалуй, он предпочел бы даже, чтобы на фото был другой…

Мельком заглянув в конверт, Стрелок перевернул фотографию иудивленно приподнял брови. Теперь и он узнал человека, под чьей жизнью емупредстояло подвести черту.

– Где, когда? – спросил после паузы он.

– Сегодня в шесть вечера, на гребном канале в Крылатском…Знаешь?

– Знаю, знаю, как не знать… – задумчиво покивал Стрелок ивполголоса добавил: – Вот, значит, как…

Операция и в самом деле оказалась несложной, времени заняланемного и закончилась, по заверениям врачей, вполне успешно. Убедившись, что сВаней все в порядке, Оля направилась к кабинету педиатра.

– Войдите, – услышала она, постучав в дверь.

Оля, в белом халате на плечах, шагнула в кабинет. Строгаядокторша мыла руки над фаянсовым умывальником.

– Можно? – робко улыбаясь, Оля подошла к ней. – СветланаВалентиновна, я хотела бы вас отблагодарить, но, к сожалению, нет сейчас такойвозможности. Понимаете, муж далеко, но вы можете быть уверены…

– Спасибо, не надо, – холодно оборвала ее врач. Не поднимаяглаз, она вытерла руки и прошла к столу. – Это же ребенок, какие могут быть«благодарности» ?

– Нет, ну все-таки… – сгорая от неловкости, мялась Ольга,присаживаясь рядом. – Мы просто так внезапно собрались, что…

– Странные вы люди… – снова перебила ее докторша.

– Кто? – Олю насторожил нескрываемо раздраженный тонженщины.

– Вы, – она повернулась к посетительнице, обратив на неетяжелый, осуждающий взгляд. – Как будто инопланетяне.

– То есть? – растерялась Оля.

– Я вот оперирую и думаю – чем мне детей накормить? А у вас?Какие проблемы у вас? – распаляясь, повысила голос докторша. – Вы видели, чтовокруг больницы творится?!

– Нет пока…

– Так пойдите, посмотрите! – она резко взмахнула рукой всторону окна.

– Да я это уже четвертый год вижу… – вымолвила Оля с такойбезысходностью, с таким отчаяньем, с такой невыразимой тоской, что раздраженнаядокторша мгновенно опомнилась. Женщины обменялись долгим внимательным взглядоми без лишних слов поняли друг друга.

– Вот что… Идите к ребенку, – мягко сказала докторша,коснувшись плеча Ольги.

Та покорно поднялась и, не поднимая мгновенно наполнившихсяслезами глаз, прошептала:

– Спасибо, Светлана Валентиновна – Ольга закрыла за собойдверь и медленно поднялась по лестнице на второй этаж.

В десяти шагах за ее спиной, за поворотом коридора, в проемевходной двери сидел на стуле Макс. В обеих руках он держал по автомату.Напротив входа в больницу, по периметру забора, рыча моторами, стояли несколькоавтомобилей с вооруженной братвой. Несколько человек топтались около ворот,поглядывая на двухэтажное здание больницы. Они тоже были с оружием, причемникто из них и не думал его прятать.

Лицо Макса не выражало никаких эмоций, оно стало каменным,как у сфинкса. И только глаза непрерывно двигались, примечая малейшиепередвижения в стане врага.

Рядом с ним испуганно жался к стене лысый главврач.

– Ну что, доктор, видели вы когда-нибудь столько конкретныхредисок? – не меняя позы, пробормотал Макс.

– Нет, не видел, – тихо отозвался врач.