Глядя ему в глаза уставным взглядом, Гай испытывал отчаяниепри мысли, что ему каким-то неизвестным пока образом привелось огорчить ирассердить этого замечательного человека. Он торопливо перебрал в памяти своисобственные проступки и проступки гвардейцев своей секции, но ничего не могвспомнить такого, что уже не было отстранено небрежным движением беспалой рукии хриплым, ворчливым: «Ладно, на то и гвардия. Плевать…»

Господин ротмистр перестал свистеть и покачиваться.

– Не люблю болтовни и писанины, капрал, – произнес он.– Либо ты рекомендуешь кандидата Сима, либо ты его не рекомендуешь. Что именно?

– Так точно, рекомендую, господин ротмистр, – поспешносказал Гай. – Но…

– Без «но», капрал! Рекомендуешь или не рекомендуешь?

– Так точно, рекомендую.

– Тогда как я должен понимать эти две бумажки? –господин ротмистр нетерпеливым движением извлек из нагрудного кармана сложенныебумаги и развернул их на столе, придерживая искалеченной рукой. – Читаю:«Рекомендую вышеозначенного Мак Сима, как преданного и способного…» – н-ну, тутвсякая болтовня… – «для утверждения в высоком звании кандидата в рядовые БоевойГвардии». А вот твоя вторая писулька, капрал: «…В связи с вышеизложенным считаюсвоим долгом обратить внимание командования на необходимость тщательнойпроверки прошлой жизни означенного кандидата в рядовые Боевой Гвардии М. Сима».Массаракш! Чего же тебе в конце концов надо, капрал?

– Господин ротмистр! – взволнованно сказал Гай. – Но ядействительно в трудном положении! Я знаю кандидата Сима как способного ипреданного задачам Гвардии гражданина. Я уверен, что он принесет много пользы.Но мне действительно неизвестно его прошлое! Мало того, он сам его не помнит.Полагая, что в Гвардии место только кристально-чистым…

– Да, да! – нетерпеливо сказал господин ротмистр. –Кристально-чистым, без оглядки преданным, до последней капли, всей душой…Короче говоря, вот что, капрал. Одну из этих бумаг ты сейчас же заберешь ипорвешь. Надо же соображать. Я не могу явиться к бригадиру с двумя бумажками,либо да, либо нет. Мы в Гвардии, а не на философском факультете, капрал! Двеминуты на размышление.

Господин ротмистр извлек из стола толстую папку с делами и сотвращением бросил ее перед собой. Гай уныло посмотрел на часы. Было ужаснотрудно сделать этот выбор. Бесчестно и не по-гвардейски было скрыть откомандования свое недостаточное знание рекомендуемого, даже если речь шла оМаксиме. Но с другой стороны, бесчестно и не по-гвардейски было уклоняться отответственности, взваливая решение на господина ротмистра, который виделМаксима только два раза, да и то в ротном строю. Ну, хорошо. Еще раз. За:горячо и близко к сердцу принял задачи Гвардии по ликвидации последствий войныи уничтожение агентуры потенциального агрессора; без сучка и задоринки прошелосвидетельствование в Департаменте общественного здоровья; будучи направлен господиномротмистром Тоотом и господином штаб-врачом Зогу в какое-то секретноеучреждение, по-видимому, для проверки, проверку эту выдержал. (Правда, этопоказание самого Максима, документы он потерял, но как же иначе он могоказаться не под надзором?); наконец, отважен, прирожденный боец – в одиночкурасправился с бандой Крысолова – симпатичен, прост в общении, добродушен,абсолютно бескорыстен. И вообще человек необычайных способностей. Против:совершенно неизвестно, кто он и откуда; о прошлом своем либо ничего не помнит,либо не желает сообщать… и у него нет никаких документов. Но так ли уж все этоподозрительно? Правительство контролирует только границы и центральный район.Две трети территории страны до сих пор погрязают в анархии, там голод, эпидемии,народ оттуда бежит, и все без документов, а молодые даже не знают, что такоедокументы. И сколько среди них больных, потерявших память, даже выродков… Вконце концов, главное – что Максим не выродок…

– Ну, капрал? – произнес господин ротмистр, листаябумаги.

– Так точно, господин ротмистр, – отчаянным голосомсказал Гай. – Разрешите…

Он взял свой рапорт о проверке Максима и медленно разорвалего.

– Пр-равильное решение! – гаркнул господин ротмистр. –Вот это по-гвардейски! Бумаги, чернила, проверки… Все проверит бой! Вот когдамы сядем в наши машины и двинем в зону атомных ловушек, тогда мы сразу увидим,кто наш, а кто – нет.

– Так точно, – без особой уверенности сказал Гай. Онхорошо понимал старого вояку, но не менее хорошо он видел, что ветеран войны игерой приморских инцидентов несколько заблуждается, как все ветераны и всегерои. Бой боем, а чистота чистотой. Впрочем, Максима это не касается.Максим-то чист.

– Массаракш! – произнес господин ротмистр. –Департамент здоровья его пропустил, а остальное – дело наше. – Произнеся этузагадочную фразу, он сердито посмотрел на Гая и добавил: – Гвардеец другудоверяет полностью, а если не доверяет, значит, это не друг, гнать его в шею.Ты меня удивил, капрал. Ну ладно, марш к своей секции. Времени осталось мало…На операции я сам присмотрю за этим кандидатом.

Гай щелкнул каблуками и вышел. За дверью он позволил себеулыбнуться. Все-таки старый вояка не удержался и принял ответственность насебя. Хорошее всегда хорошо. Теперь можно с чистой совестью считать Максимасвоим другом. Мака Сима. Настоящую его фамилию не произнести. То ли он еепридумал, пока был в бреду, то ли все-таки действительно он родом из этихгорцев… как-бишь звали ихнего древнего царя… Заремчакбешмусараи… Гай вышел на плаци поискал глазами свою секцию. Неутомимый Панди гонял ребят через верхнее окномакета трехэтажного здания. Ребята взмокли, и это было плохо, потому что дооперации оставался всего час.

– О-отста-авить! – крикнул Гай еще издали.

– От-ставить! – заорал Панди. – Становись!

Секция быстро построилась. Панди скомандовал «смирно»,строевым шагом подошел к Гаю и доложил:

– Господин капрал, секция занимается преодолениемштурмового городка.

– Встаньте в строй, – приказал Гай, стараясь интонациейвыразить неодобрение, как это превосходно умел делать капрал Серембеш. Онпрошелся перед строем, заложив руки за спину, вглядываясь в знакомые лица.

Серые, голубые и синие глаза, выражающие готовностьвыполнить любой приказ и потому слегка выкаченные, следили за каждым его движением.Он ощутил, как они близки и дороги ему, эти двенадцать здоровенных парней –шестеро действительных рядовых Гвардии на правом фланге и шестеро кандидатов врядовые – на левом, все в ладных черных комбинезонах с начищенными пуговицами,все в блестящих сапогах с короткими голенищами, все в беретах, лихо сдвинутыхна правую бровь… Нет, не все. Посередине строя, на правом фланге кандидатовбашней возвышался кандидат Мак Сим, очень ладный парень, любимец, как это ниприскорбно для командира иметь любимцев, но… гм… То, что у него не выкачены егостранные коричневые глаза – ладно. Научится со временем. Но вот… гм…