— Он не был прикреплен цепочкой к вашему запястью?

Этот человек не был профессиональным кассиром, никакой охраны не предусматривалось. У него только был пистолет в правом кармане плаща. Он перешел на другую сторону улицы по пешеходному переходу и направился в сторону Тибу. Толпа была так велика, что, казалось, в такой толкучке ему ничего не грозит. Внезапно он заметил, что какой-то человек идет рядом с ним, а когда повернул голову, убедился, что второй идет за ним по пятам.

— Если тебе дорога жизнь, не строй из себя героя!

И в тот яке момент у него грубо вырвали из рук чемоданчик. Один из нападавших быстро побежал в сторону автомобиля, который медленно проезжал мимо. Услышав выстрел, кассир в первый момент подумал, что стреляли в него. Возникла суматоха, раздались крики и визг женщин. Второй выстрел — и звон разбитого стекла. Кажется, раздалось еще несколько выстрелов, некоторые свидетели говорили, что четыре или пять.

Какой-то мужчина, сильно взволнованный, с лицом, красным, как свекла, разговаривал в сторонке с комиссаром полиции. Он был очень возбужден, не знал только, похвалят его или привлекут к ответственности.

Это был полицейский из того самого девятого округа, звали его Маргере. Не находясь на службе в этот день, он был в гражданском. Почему же он носил в кармане револьвер? Потом ему придется это объяснить.

— Я шел встретить жену, которая пошла за покупками. Стал свидетелем нападения. Видел трех типов, бежавших в сторону автомобиля…

— Их было трое?

— Один — по одной стороне, другой — по второй, третий — сзади…

Стрелял полицейский Маргере. У одного из бандитов сначала подогнулись ноги, а через секунду он растянулся около женщин, которые бросились бежать в другую сторону.

Автомобиль мчался в сторону улицы Сент-Августин. Полицейский, регулировавший движение, пронзительно свистел. Из автомобиля, который через минуту исчез среди других машин, раздалось несколько выстрелов.

В течение двух следующих дней у Мегрэ не было времени думать об убитом швейцарце. Два раза по этому делу ему звонил инспектор Фумель, прося дальнейших инструкций.

Были записаны фамилии и адреса примерно пятидесяти свидетелей, среди них продавщица вафель, лоток которой стоял поблизости, скрипач-калека, собиравший на углу улиц в шляпу медяки, и два официанта из кафе напротив места происшествия, а также и кассирша, утверждавшая, что все видела, хотя стекла на террасе запотели.

Случайной жертвой стал прохожий, тридцатипятилетний мужчина, женатый человек, имеющий детей. Он погиб от шальной пули, наверняка не зная почему.

В первый раз с тех пор, как началась эта серия грабительских нападений в центре города, удалось захватить члена банды, раненного полицейским Маргере, который благодаря необычайному стечению обстоятельств оказался на месте происшествия.

— Я стрелял в ноги, чтобы помешать ему удрать… Пуля, однако, попала бандиту в шею, и теперь он лежал, не приходя в сознание, в больнице Божон, куда его привезла «скорая помощь».

У дверей его отдельной палаты попеременно дежурили инспекторы Люка, Жанвье и Торранс, ожидая момента, когда он придет в себя и начнет говорить, поскольку врач не терял надежды, что его удастся спасти.

На следующий день, как и предвидел водитель полицейской машины, улица оказалась покрытой стеклистым гололедом. Машины двигались еле-еле. Грузовики магистрата посыпали песком главные городские артерии.

В длинном коридоре следственного отдела было полно людей, ожидавших, когда их вызовут в кабинет комиссара Мегрэ, и он задавал свидетелям один и тот же вопрос и ставил кабалистические знаки на плане, составленном специалистами.

Вечером в тот день, когда произошло бандитское нападение, Мегрэ поехал в Фонтеней-о-Роз. Найденные у раненого бандита документы свидетельствовали, что зовут его Жозеф Резон, по профессии он монтер и живет неподалеку от Парижа, в Фонтеней-о-Роз.

В новом доме, в квартире светлой и опрятной, Мегрэ нашел молодую блондинку и двух девочек, шести и девяти лет, занятых приготовлением уроков.

Жозеф Резон, сорока двух лет, в самом деле работал монтером на фабрике, расположенной на набережной Жавель. У него был маленький автомобиль, и каждое воскресенье он ездил с семьей в деревню.

Жена вела себя так, как будто бы ни о чем не знала, и Мегрэ поверил, что так и есть на самом деле.

— Не могу понять, — зачем он впутался в это дело, господин комиссар. Мы были так счастливы. Эту квартиру купили два года назад. Жозеф хорошо зарабатывал. Не пил, почти никуда не ходил один, всюду брал меня с собой…

Комиссар взял ее в больницу. Мужа она видела лишь несколько секунд, больше врачи, несмотря на ее настойчивые просьбы, не позволили.

Надо было разобраться по порядку в путанице часто противоречивых свидетельских показаний. Одни знали слишком мало, другие, наоборот, слишком много… Некоторые отказывались от показаний.

— Если буду говорить, они меня найдут…

Однако Мегрэ удалось довольно точно воссоздать облик тех двоих, которые взяли в кольцо кассира, и того, который вырвал у него чемоданчик.

Один из официантов кафе напротив места нападения сразу распознал на показанных ему фотографиях Фернана.

— Он вошел в наше кафе за десять — пятнадцать минут до нападения и заказал кофе со сливками. Сидел за столиком рядом с дверью на застекленной веранде…

Через какое-то время Мегрэ на основании показаний свидетелей установил, что Фернан 31 января был одет в толстое коричневое пальто.

На первый взгляд, это не имело большого значения, но укрепляло комиссара в убеждении, что главой банды был именно он, бывший заключенный Сен-Мартен-де-Ре.

Тяжело раненный участник нападения, лежавший в больнице, на несколько секунд пришел в себя, но смог только прошептать:

— Моник…

Так звали его младшую дочь.

Комиссару Мегрэ бросилась в глаза одна подробность: оказывается, теперь люди в банду Фернана набираются не из профессионалов-преступников, а из новичков и любителей гангстерского ремесла.

Из прокуратуры ему звонили каждый час и присылали один рапорт за другим.

У выхода из здания его окружила толпа журналистов.

В пятницу в одиннадцать часов коридор наконец-то опустел. Мегрэ в это время как раз беседовал с Люка, который вернулся из больницы и рассказывал, что знаменитый хирург намерен провести операцию раненому, когда кто-то постучал в дверь.

— Войдите! — нетерпеливо буркнул Мегрэ.

Вошел Фумель, но когда он понял, что пришел не вовремя, весь съежился, стал как бы меньше ростом. Он был явно простужен, глаза у него слезились, нос покраснел..

— Может быть, я приду попозже?

— Входи!..

— Мне кажется, я напал на след… Точнее, не я лично, а люди из следственной бригады обнаружили… Я знаю, где жил Кюэнде в течение последних пяти недель.