Тем временем протестное движение против Клана набирало силу. В ныне не существующей газете «Колорадо-Спрингс Сан» 29 ноября появилась статья. В ней Комитет против расизма (КПР) и «Люди на благо людей» объявляли о переносе своего марша протеста против Клана с 21 на 16 декабря. Решение было принято на собрании местных адвокатов по гражданским правам, где присутствовало порядка шестидесяти человек, и на основании жалоб от студентов Колледжа Колорадо. Первоначальная дата стояла слишком близко к их рождественским каникулам, а если отодвинуть ее на неделю, они могли собрать большую студенческую забастовку.

Однако основной темой этого собрания было обсуждение тактики противодействия Клану. Явка шестидесяти человек была примечательна, поскольку о мероприятии не сообщалось открыто и люди в основном узнали о нем, причем за короткое время, по «сарафанному радио». Самым тревожным моментом среди этих тактических обсуждений было предложение Дуга Вона из денверского отделения Международного комитета против расизма (МКПР). Дуг призывал к насильственной конфронтации с Кланом: «Когда расистская гадина, такая как Клан или наци, выползает из-под камня, мы считаем, что надо немедленно сокрушить их этим же камнем».

Имелось и третье предложение — Союз черных студентов Колледжа Колорадо предложил полностью игнорировать марш: это покажет Клану, что им недостает общественной поддержки. «Люди, которые будут смотреть это шествие по телевизору, подумают, что жители либо напуганы, либо им наплевать. Что так, что эдак это будет не самая позитивная реакция», — сказал выступающий от Союза.

После обсуждений группа пришла к выводу, что Клан (1) умен, (2) гибок (3) опасен и может начать действовать в любой момент. Они чувствовали, что должны противостоять попыткам Ку-Клукс-Клана настроить одну часть населения Колорадо-Спрингс против другой. В итоге было решено, что лучшая реакция на марш — выставить небольшую группу активистов, которая будет раздавать антиклановские брошюры и держать плакаты, чтобы информировать публику о настоящих целях Клана. Я тоже был на этом собрании, под служебной личностью.

Антиклановские собрания посещали в основном студенты и преподаватели колледжа и несколько сознательных граждан. Среди них были домохозяйки и люди из разных социальных слоев, озабоченные присутствием Клана в городе. Им не хватало организации и четкого плана действий. Было ясно, что они не в состоянии образовать союз и прийти к единому мнению.

1 декабря в наших отношениях с Кеном О’Деллом произошел внушительный сдвиг. Он позвонил Чаку и сообщил, что устраивает собрание Клана у себя дома, чтобы обсудить два вопроса: (1) Бутч с женой уезжают из города обратно в свою воинскую часть в Калифорнии, и (2) он (Кен) увольняется из армии и возвращается домой, в Сан-Антонио, Техас, где-то в январе 1979 года. Клану требовался новый местный организатор. Кен сказал Чаку, что наше с ним общение произвело на него самое благоприятное впечатление. Он считает, что я (то есть Чак) «мог бы стать превосходным местным организатором».

Разумеется, мы с Чаком были совершенно не готовы к такому повороту. Кен никогда не намекал, что имеет на меня такие виды хотя бы в отдаленной перспективе. Если бы я знал, что он рассматривает подобный шаг, я бы, конечно, как следует обсудил все с моим сержантом и Чаком и мы бы выработали какую-то стратегию в отношении «Рона Сталлворта» — предводителя Рыцарей Ку-Клукс-Клана в Колорадо-Спрингс. Главную сложность при таком раскладе представляет вопрос соучастия или провокации преступлений. Чак как превосходный детектив под прикрытием, сразу уловил этот момент и строил дальнейший разговор соответственно. Он высказал Кену свои сомнения в том, что остальные клановцы примут эту идею с таким же энтузиазмом.

Работая под прикрытием, мы всегда думали о том, как избежать соучастия — сознательного склонения подозреваемого к правонарушению. Иными словами, мы не могли организовать сожжение креста, а затем арестовать участников Клана за попытку теракта против граждан Колорадо-Спрингс. Так что позиция предводителя не только открывала огромные возможности, но и создавала массу сложностей.

Полицейский детектив под прикрытием может на законных основаниях вводить других в заблуждение для получения информации или задержания подозреваемого. Но он не имеет права побуждать невиновного человека к совершению преступления, которого тот не собирался совершать, или принуждать к тому же подозреваемого, даже если уверен, что имеет дело с уголовником. Каждый детектив под прикрытием должен учитывать возможность соучастия в ходе своего расследования, поскольку оно станет ключевым моментом защиты после ареста подозреваемого. Один просчет может превратить успех в провал и сказаться на результатах судебного процесса.

Всякий раз, когда я или Чак разговаривали с членами Клана, мы должны были сохранять бдительность, чтобы не повернуть разговор в направлении, которое могло бы склонить одного из них к совершению чего-то предосудительного, чего они не собирались совершать. Это часто вызывало сложности, поскольку они то и дело спрашивали моего (нашего) мнения о неких планах или действиях, ведущих к конфликту с обществом или полицией. Мне (или Чаку) было нетрудно повернуть разговор таким образом, чтобы они совершили преступление, которое повлекло бы за собой их арест. Вместо этого мы уводили (или пытались уводить) беседу от возможных конфликтов, чтобы следовать нашей стратегии собирания информации и при этом обеспечивать безопасность и благополучие общества. Наше отношение к соучастию определял закон, заставлявший нас все время быть начеку и не дать совершить преступное действие.

Кен уговаривал Чака прийти на собрание к нему домой в тот вечер, чтобы рассмотреть вопрос его вступления на пост местного организатора. Чак отказался от приглашения, сказав, что у него другие планы. Он добавил, что предпочитает оставаться «молчаливым» членом Клана и не готов занимать такую публичную должность. Он объяснил это тем, что опасается огласки у себя на работе, в Управлении общественных сооружений, входившем в городскую администрацию. Мы часто ссылались на службу в городской администрации для отвода глаз. Это было эффективным прикрытием, поскольку городская администрация — огромная организация с тысячами сотрудников.

Полицейский детектив под прикрытием может вводить других в заблуждение для получения информации или задержания подозреваемого. Но он не имеет права побуждать невиновного человека к совершению преступления.

Кен разговаривал с Дэвидом Дюком накануне, и тот подтвердил, что прибудет в Колорадо-Спрингс 6 января и проведет здесь пять дней. Если удастся обеспечить сотню клановцев с рясами раньше, чем Дюк покинет город, они проведут запланированный марш.

5 декабря Чак позвонил Кену и узнал, что намечается еще одно собрание у него дома. 8 декабря Чак под именем Рона Сталлворта прибыл в дом Кена О’Делла и познакомился с его женой Анитой. Она оказалась живым опровержением взглядов Кена О’Делла и ККК на расовый вопрос. Мексикано-американцы — одно из меньшинств, преследуемых Кланом, и это особенно актуально там, где они составляют значительную часть населения, хотя главной проблемой для Клана всегда оставались черные и евреи. Что касается жены Кена О’Делла, то она была этнической мексиканкой. Чак решил — и очень правильно — не затрагивать этот вопрос на собрании.