«Рождение нации» рассказывает историю так, как ее понимает Клан, который показан легендарным избавителем Юга в период Реконструкции. Этот фильм играет на героике великой Гражданской войны, на стереотипах о черных как о блудливых насильниках или верных слугах своих белых хозяев, на мифах о Реконструкции, о северных конгрессменах, желавших наказать Юг за войну, о «саквояжниках» (северянах, приехавших на Юг после войны, чтобы обогатиться за счет правительственной программы Реконструкции), а также об опьяненных властью черных законодателях и солдатах того периода.

В фильме рассказывается любовная история между полковником армии южан и медсестрой, ухаживавшей за ним после ранения. Напряжение нарастает и достигает кульминации, когда младшая сестра полковника бросается с утеса, чтобы ее не изнасиловал «похотливый черный». Убитый горем полковник возглавляет Ку-Клукс-Клан и дает клятву избавить землю от скверны, охватившей ее. Стремясь обеспечить фильму теплый прием в широких кругах, Томас Диксон, бывший одноклассник президента Вудро Вильсона, организовал частный просмотр для президента, его министров и их семей. Сообщалось, что президент был очень тронут фильмом и заявил, что он «словно пишет историю молнией… я только сожалею о том, что это все ужасная правда».

Фильм собрал 18 миллионов долларов (409 миллионов долларов в пересчете на курс 2013 года, когда была написана эта книга). Его воздействие оказалось настолько мощным, что ему часто приписывают возрождение Клана в 1915 году.

Уильям Дж. Симмонс, человек, принявший звание Великого Магистра и начавший это возрождение, признавал идейную ценность «Рождения нации» для Клана и использовал его как средство пропаганды для вербовки новых членов. Предводители Нового Клана, включая Кена, Уилкенса и преемника Симмонса на посту Великого Магистра, Дэвида Дюка, по-прежнему показывали его своим рекрутам с собственными комментариями, чтобы вдохновить их на общее дело.

Кен сказал Чаку, что один из соратников Posse Comitatus владел оригинальной саблей KKK и пряжкой ремня, принадлежавшими первому Великому Магистру, генералу Натану Бедфорду Форресту, и он хотел бы купить их. Он также добавил, что другой важной причиной объединить силы с Дружиной был предложенный ими учебный курс за 65 долларов о том, как не платить подоходный налог. Кен настаивал, что подоходный налог не соответствует конституции, а этот курс объяснял, как правильно заполнять бланки, чтобы не платить никаких налогов. Если две группы объединят свои силы, он будет рекомендовать всем членам Клана пройти этот курс.

После этого Кен стал упрекать Чака тем, что он один из всего Клана до сих пор не рекомендовал никого в новые члены. Кен врал — никто еще никого не привел, но его настойчивость в давлении на Чака (или, точнее, Рона) уже заставляла беспокоиться. С такими, как Кен, можно сказать «я пытаюсь» не больше двух-трех раз, прежде чем начнешь вызывать у них злобу или, еще хуже, подозрения.

Чак обещал уговорить одного друга прийти на собеседование. Кен сказал, что если Чак хочет оставаться «молчаливым» клановцем, то он проведет собеседование так, как будто Чак тоже новый рекрут. Иными словами, он предлагал Чаку притвориться рекрутом перед тем, кого он будет вербовать.

11 декабря оказалось весьма продуктивным в информационном плане. С этого дня расследование также слегка изменило направление. Со мной связался сержант ВВС, служивший в NORAD (Командование воздушно-космической обороны Северной Америки). NORAD — это совместная американо-канадская военная миссия, занимающаяся наблюдением за воздушно-космическим пространством, контролем государственного суверенитета и обороной североамериканского континента. Она включает «наблюдение за космическими объектами искусственного происхождения и за направлением, оценкой и подтверждением атак против Северной Америки с использованием самолетов, ракет или космических аппаратов путем организации взаимной поддержки с другими командованиями». Миссия была основана в 1958 году, в период «холодной войны» с Советским Союзом, и ее главный технический центр располагался внутри горы Шайен на западной стороне федерального шоссе 25, по другую сторону от Форта Карсон. Оперативный центр Шайен считался центром «проверки безопасности высшего уровня».

NORAD вышла на меня, потому что слухи о черном копе, ведущем расследование KKK под прикрытием, начали расходиться по правоохранительному сообществу. Однажды, когда я давал показания по старому делу о наркотиках и адвокаты взяли перерыв, судья прикрыл рукой микрофон, наклонился ко мне и спросил, как продвигается мое расследование. На вопрос, откуда он о нем знает, он сказал, что все об этом говорят. В другой раз я зашел в местный «бар копов», через улицу от здания суда, где собирались после работы чиновники криминального правосудия, и меня попросили показать мою членскую карточку KKK, которую я носил в бумажнике. Кто-то то и дело угощал меня выпивкой и предлагал за меня тост достаточно громко, чтобы слышали все соседи: «За единственного чернокожего, достаточно чокнутого, чтобы вступить в ККК». В мою честь поднимались стаканы, и кто-нибудь говорил: «Покажи нам свою карточку ККК».

В департаменте полиции об этом знали едва ли не все. С 250 кадровых сотрудников мы уступали лишь Департаменту полиции Денвера; вместе с гражданским техническим персоналом общее число наших людей, вероятно, переваливало за 300. Мы были чем-то вроде небольшой городской общины, где все знают друг друга и личные секреты становятся не такими уж личными.

Кто-то то и дело угощал меня выпивкой и предлагал за меня тост достаточно громко, чтобы слышали все соседи: «За единственного чернокожего, достаточно чокнутого, чтобы вступить в ККК».

Ко мне все чаще обращались другие служащие, которые хотели участвовать в моем расследовании, считая, что оно поможет их продвижению по службе. Они подмазывались ко мне и надеялись заручиться моей поддержкой на пути к желанной должности. Другие мечтали приобщиться к уникальному «сарафанному радио» системы криминального правосудия, в которое было лестно вписать свое имя. Меня не радовала вся эта шумиха, но не буду отрицать, что я испытывал гордость за свою работу и похвала от случая к случаю всегда поднимала мне настроение.

Сержант из NORAD представился и сразу сказал, что он тоже чернокожий. Он успел пожить в разных городах: Индианаполисе, Чикаго, Сент-Луисе и Питерсберге, штат Вирджиния, и видел деятельность Клана в течение 1960-х. Он хорошо представлял, как Клан может разрушить местное сообщество и принести вред людям, и хотел сделать все, что в его силах, чтобы предотвратить такое в Колорадо-Спрингс.

До того как вступить в ВВС восемнадцать лет назад (1960), он был «активным членом» как «Черных мусульман»[22], так и партии «Черные пантеры» и продолжал поддерживать связь с обеими группами. Десять дней назад ему позвонил человек из «Черных мусульман», живущий в Чикаго, соратник Луиса Фаррахана[23]. Он спрашивал об атмосфере в Колорадо-Спрингс после того, как там обосновался Клан.