прав. Поэтому мы направились на женскую половину. Там все прошло быстро, ни на ком темной печати не оказалось. Ни на Кари, ни на Веронике, ни на Наоми. На Даше и Исидо тоже. Ну прямо камень с души. Правда, мои невесты были явно недовольны подобной проверкой, но по этому поводу ничего не сказали. Понимают…

А вот с телохранителями возникла загвоздка. Кинтаро проверял уже на улице, перед тем как загрузиться в флайер. С японцами все было хорошо, проблема оказалась с Виль. Едва Кинтаро положил на грудь моей телохранительницы руку, как сразу нахмурился. Сама девушка смотрела на него абсолютно спокойно.

— Что-то не так? — удивленно посмотрел я на него.

— Тут я не пойму, — хмуро сообщил он, — можно поговорить с вами наедине, Веромир?

— Так со мной все в порядке, уважаемый господин Кинтаро-сан? — полюбопытствовала тем временем моя телохранительница.

— Да, все в порядке, — успокоил ее японец, — иди, милая.

— Как вы получили ее в телохранительницы? — был первый вопрос Кинтаро, когда он отвел меня в сторону под любопытными взглядами присутствующих.

Я поведал ему историю о бывшей наемной убийце, ставшей моей телохранительницей, которая спасала уже не только меня, а один раз даже императора.

— Интересно, — задумчиво протянул тот.

— Да в чем дело, Тано-сан? — Меня слегка уже начало все это напрягать.

— Из вашего рассказа понятно, что ректор — князь Брюс?

— Да.

— Известный род. Славный и древний. С традициями, — задумчиво заметил японец, — не удивляйтесь, — улыбнулся он на мой вопросительный взгляд, — я люблю изучать генеалогию разных стран. Считайте это моим хобби. Так вот, ректор наложил очень сильное заклинание подчинения на госпожу Курц. Настолько сильное, что оно полностью подавило все другие ее желания. Только ваша защита.

— Я знаю, — кивнул в ответ, — как и знаю, что в истории этого рода имелись темные маги.

— Темные маги имелись во многих родах на протяжении истории, — менторским тоном заметил японец, — и да, природа заклинания на вашей наемной убийце изначально темная. Сами заклинания подчинения относятся больше к ментальной магии, но если ее использует человек обладающей даром темной магии, то они становятся гораздо мощнее. Князь Брюс этим даром обладает.

— Как я уже говорил, мне это известно. И не только мне. Но вы хотите сказать, что он может быть Мастером? — уставился я на японца.

— Нет, конечно. — хмыкнул тот, — не думаю. Я не могу определить уровень владения темной магией, но мне кажется, что здесь он невысок. Скорей всего, какая-нибудь родовая способность, но слабая. Когда-то была сильная, но, видимо, вырождается. Тем не менее вкупе с ментальной магией это очень эффективное оружие. Но для того чтобы стать Мастером… этого недостаточно.

— Но мне говорили, что темная ментальная магия запрещена.

— Запрещена именно первородная темная ментальная магия. Она связана с жертвоприношениями. Человеческими жертвоприношениями. Здесь другое. Обычная ментальная магия, усиленная темными эманациями. Это на грани… но допустимо. И никаких жертвоприношений здесь не нужно.

— Понятно. Но от Виль, угрозы нет? Для меня? Если вы говорите, что она запрограммирована на мою охрану.

— Никакой угрозы, можете не переживать. Да, она будет защищать вас даже ценой жизни. Лучшей телохранительницы и пожелать нельзя. Тем не менее я бы все-таки поработал с ней более плотно. Не будете возражать, если проведу ряд экспериментов? Ее магическую ауру я скопировал и слепки сделал.

— Да пожалуйста, — пожал я плечами. — только думаю, Кинтаро-сан, что вам не надо говорить об этом во дворце. Может быть не совсем адекватная реакция у императора, которого Виль спасла. Да и князь Трубецкой может сразу не оценить подобные предположения.

— Конечно, Веромир-сан, конечно! — улыбнулся японец.

Мы загрузились во флайер в традиционном составе: я, Шемякин, Гвоздев, Кинтаро и Трубецкая, которая очень настаивала на своем присутствии, плюс телохранители (как ни странно, секретарь профессора осталась в поместье). Виль, оказавшаяся на сиденье за мной, внезапно поинтересовалась:

— Господин, все нормально? — и мне показалось что голос у нее был нервным. М-да. Первый раз, наверное, я вижу ее хоть немного взволнованной

— Нормально что? К чему ты спрашиваешь?

— Мне показалось, что Кинтаро-сан подозрительно смотрел на меня. Что-то не так?

— Ничего, — соврал я, — тебе не о чем волноваться.

— Точно? Я умру за вас, господин. Вы знаете, моя жизнь принадлежит вам!

В голосе Виль было столько непоколебимой холодной уверенности, что я невольно вздрогнул.

— Я же говорю, не переживай! — заверил ее. — Я тебе верю!

Вроде успокоилась. Но тем не менее разговор с японцем посеял во мне определенные сомнения насчет Брюса. Да, ко мне ректор относился хорошо. Один подгон Виль чего стоит. Но если мыслить логически… я, конечно, уважаю профессора Кинтаро, но тот вариант, что ректор может быть Мастером, не отбрасываю. Надо будет поговорить с Трубецким. Поделиться с ним своими подозрениями. Больше никому об этом рассказывать, конечно, не стоит. Особенно императору. К тому же если выяснится, что ректор не виноват ни в чем, вообще будет скандал! Поэтому будем наблюдать и делать выводы. Ну и посмотрим, как на это предположение Трубецкой отреагирует.

Тем временем мы приземлились перед императорским дворцом. Воздушное судно придворного мага его императорского величества местная противовоздушная оборона уже знала и пропускала без лишних вопросов. Трубецкого я предупредил заранее, и он встречал наш флайер в компании с Голицыным. После церемонных расшаркиваний с профессором мы отправились в рабочий кабинет императора, а Веронике, к ее огромному неудовольствию, пришлось пойти в апартаменты придворного мага. Вместе с Шемякиным и Гвоздевым. Но с отцом не поспоришь. Поэтому отправились мы на высочайший прием в следующем составе: я, Трубецкой, Голицын и Охлобыстов. Мои телохранители вместе с Виль остались перед дверями апартаментов императора.

А сам самодержец всероссийский принял нас в своем кабинете. Японец рассыпался в возвышенных комплиментах Ивану. Я даже не ожидал, что у него так язык подвешен. Очень тонкая лесть. Такому учиться долго надо.

Едва мы расселись, слово взял Трубецкой. Он коротко обрисовал ситуацию, начиная от нападения на императора француженок, заканчивая похищением моих невест. Кстати, я об этом не успел рассказать Кинтаро, и тот явно был неприятно удивлен. Особенно узнав, что среди похищенных была Наоми. Это сразу заставило его нахмуриться.

— Ваше Императорское Величество, — обратился он к Ивану, — разрешите приступить к работе?

Надо сказать, что наш японский гость смотрел на самодержца всероссийского не столь подобострастно, как это делали те же Наоми и Исидо. Да, у японцев в крови преклонение перед императорами, но, видимо, профессор был сделан немного из другого теста.

— Приступайте, — кивнул Рюрикович, — Сергей Ильич вас лично проведет по дворцу. Что вы собираетесь посетить?

— Мне нужны тела ваших французов-похитителей и тела француженок, напавших на императора. Это все. Ну и, как мне намекнули, вы, Ваше Величество, хотите