Людмила Степановна сразу обратила внимание на подавленное состояние внучки, попыталась узнать причину, получила стандартную отговорку и оставила Есению в покое. Ивэн тоже отреагировал — он не привык видеть свою временную маму такой. Поминутно вопросительно заглядывал в глаза и жался к рукам, норовя обнять печальную девушку.

После обеда Есения уложила воспитанника спать на свежем воздухе в коляске, и устроилась под одной из яблонь в саду. Листала глянцевые страницы старого журнала мод и бездумно рассматривала яркие фотографии.

— Еся, — громкий шёпот бабушки отвлёк от бессмысленного занятия. — Есь, к тебе пришли.

На посыпанной жёлтым речным песком дорожке за спиной улыбающейся бабули возвышалась подтянутая фигура, как оказалось, чрезмерно настойчивого Марка.

***

Есения так посмотрела на неожиданного гостя, что он переменился в лице, шутливо поднял руки и примирительным тоном произнёс:

— Добрый день. Я с миром, между прочим. Не стреляйте.

— Очень смешно…

Бабушка объявила о подгорающих без её внимания пирожках и отправилась на кухню, а незваный гость бесцеремонно заглянул в коляску, обошёл её и остановился напротив Есении. Достаточно близко для негромкой беседы, но недостаточно для возникновения дискомфорта от нарушения личных границ.

— Что читаете? — Строжин кивнул на позабытый в связи с его появлением журнал, лежащий на коленях девушки.

— Вам правда это интересно? Как дочитаю — отдам полистать.

Марк вздохнул.

— Послушайте, Есения, я, наверное, должен извиниться. Там, на пляже, я повёл себя не корректно. Мне показался забавным ваш страх. Так себе оправдание, знаю. Вчера хотел исправить первое впечатление, но, так чувствую, лишь усилил его. Правильно?

Есения медленно кивнула, не понимая куда клонит Марк, а он продолжил:

— Ну вот я и здесь. Пришёл извиниться и нормально поговорить. Я правда не хотел вас напугать и вынудить убежать с пляжа.

Гость замолчал и выжидающе посмотрел на Есению. В глазах искреннее сожаление, на губах доброжелательная улыбка. Сейчас, такой открытый и простой, в окружении грядок с огурцами и кабачками, он не выглядел страшным или надменным. Если бы Есении это было нужно, она бы даже нашла облик своего нового знакомого симпатичным. Высокий поджарый мужчина, с не чрезмерной, но отлично развитой мускулатурой. Лицо строгое, все линии чётко очерчены, будто создатель его под линейку вырисовывал. Пока Есения отстранённо разглядывала совсем не страшного мужчину, он продолжал с улыбкой смотреть на неё.

— Ну так что — мир? — Марк не выдержал первым.

— Думаю, это можно устроить, — облегчённо выдохнула Есения. — Будем считать произошедшее на пляже простым недоразумением. Только у меня огромная просьба к вам.

— Какая?

— Никогда больше не подкрадывайтесь ко мне и не хватайте за руки.

— Даже, если вы будете падать?

— Да хоть в лепёшку расшибусь — не трогайте. Сама встану.

— Договорились. — Марк шагнул вперёд и протянул руку для пожатия, но, наткнувшись на укоризненный взгляд, осёкся, хлопнул себя по лбу и рассмеялся, на что получил второй сердитый взгляд и кивок в сторону коляски, где продолжал мирно посапывать Ивэн.

— Извините. И почему я рядом с вами всегда чувствую себя виноватым?

— Понятия не имею.

У Марка зазвонил телефон и ему пришлось ответить. Но, перед этим он успел попрощаться с Есенией, ещё раз извиниться и потребовал дать обещание сразу обращаться к нему, если, вдруг, понадобится помощь.

— Что вы, Марк, ну какая помощь? В магазин сбегать или пелёнки постирать?

— Нет, это не ко мне. Я имел в виду другое: юридическую помощь или, может, физическую…

— Хорошо, я передам бабушке, что вы вызвались копать картошку.

Есения не могла взять в толк о какой помощи твердит этот странный человек. Он упомянул юридическую… У бабули проблемы? Неужели чёрные риэлторы? Ездят по посёлкам и узнают, где живут одинокие старики, чтобы отнять у них жильё? Нужно будет разузнать поподробнее о людях, массово скупающих дома в деревне.

— Ой, а что, Марк уже ушёл? — Вот и бабушка, как всегда, легка на помине.

— Да, ушёл. Ты его знаешь? Кто он такой вообще?

— Знаю, конечно. Это Марк Строжин. Он из этих самых приезжих, первый тут обосновался, я рассказывала тебе, помнишь? И, по-моему, он главный у них.

— Почему ты так решила?

— Да как — почему? Это же видно. Как с ним разговаривают, как обращаются и, вообще, относятся. Точно говорю тебе — он у них за начальника.

— Я верю, бабуль. Что ты так разволновалась? Лицо даже покраснело. Давление мерила?

Людмила Степановна и правда выглядела неважно — раскраснелась, разнервничалась, вспотела.

— Это я от духовки. Жарко больно в доме, сейчас отдышусь, пройдёт.

Бабушка села на пенёк, оставшийся от старой яблони, спиленной в прошлом году, и обмахнулась журналом.

— Сегодня, вроде, не так жарко, Есь, правда? Хоть ветерок появился.

— Ага. А кто это у нас там проснулся?

Коляска закачалась, над бортиками появились маленькие руки и вцепились в синюю ткань. Ивэн подтянулся и через секунду уже сидел в коляске, сонно рассматривая окружающую обстановку. Увидел Есению, заулыбался и протянул обе руки к ней.

— На!

— Слышь, Есь, — засмеялась бабушка. — Это он тебе себя предлагает. "На", говорит, возьми меня, значит.

— Ну иди, раз предлагаешь. — Есения взяла мальчика на руки. Тёплые ладошки обвили ей шею, крохотный нос уткнулся в ключицу, и Ивэн довольно заурчал. Маленький и доверчивый, он так трогательно жался, что у Есении в который раз защемило сердце от нежности.

"Ну до чего славный малыш".

— Ну как отдых, отпускница? — бодрый голос Зои Степановны ударил по барабанной перепонке, и Есения чуть отвела трубку от уха.

Ивэн с самым деловым видом стучал по лавке новой, купленной только что, лопаткой и Есении пришлось отойти на несколько шагов, чтобы спокойно поговорить с коллегой.

Возле магазина наблюдалось небольшое оживление: кто-то по-быстрому забегал за хлебом или минералкой, кто-то выходил, основательно гружённый пакетами, пара местных старушек устроились в тени раскидистого вяза и с удовольствием обсуждали своё давление и компетентность местного фельдшера.

Есения с Ивэном тоже обосновались в тени дерева, где неизвестный умелец смастерил примитивную скамейку — поставил два пенька и закрепил между ними оструганную доску. Есения сгрузила на отполированную десятками седалищ поверхность пакет с хлебом и крупой, достала Ивэна из коляски и поставила возле скамьи. Мальчик уже пару дней, как научился вставать и настолько полюбил это дело, что сидеть категорически отказывался. В самом деле, зачем тратить своё время и рассиживать, когда можно стоять, держась, например, за лавку, и с удовольствием стучать новёхонькой лопаткой, воображая себя знаменитым плотником?