что Чонсу с радостью согласился, ведь плата за проживание была действительно дорогая и отнимала большую часть денег, добытых таким нелегким трудом.

– Только вот что, – серьезно добавил он. – Не нравится мне твое хмурое выражение лица, совсем не нравится. – Сэхёк цокнул языком.

Вначале не обратив никакого внимания на последнее замечание, Чонсу был вынужден испытывать на себе все его последствия по окончании рабочего дня. Предварительно сказав о том, чтобы Чонсу больше не обращался к нему формально, Сэхёк потащил его в город «стирать тоску с лица», как он выразился. Был вечер пятницы, веселой и беззаботной, несмотря на неожиданно наступившие холода. Поход в город Сэхёк решил начать с игровых автоматов, у которых, как оказалось, он любил проводить немало времени, несмотря на то, что уже вроде бы о них стоит подзабыть в силу возраста, и благодаря чему набрался такого мастерства в прохождении уровней, что Чонсу имел удовольствие наблюдать. А он по большей части именно наблюдал, ведь к игре в автоматы склонности не имел, поэтому в этот день только пару раз проехался на крутом автомобиле, воплощении мечты всей сильной половины человечества. Но только в гонках на игровом автомате.

– Сэхёк-сси**, можно задать вопрос? – все-таки решился обратиться к нему Чонсу.

– Задавай, – ответил тот, не отрываясь от экрана.

– А почему… почему ты играешь только на этом автомате?

Этот вопрос Чонсу хотелось задать уже около получаса, но вышло только сейчас. Сэхёк и правда находился только у одной-единственной электронной игрушки уже долгое время, и игрушка эта позволяла только побывать на боксерском ринге. Сэхёк подходил к этому занятию весьма серьезно, будто был там в действительности, и, если со стороны не смотреть на электронного противника, то можно было и поверить.

– Увлекся, – просто ответил Сэхёк. – А вообще, уже поздно. Пошли отсюда.

И, даже не окончив очередной раунд, Сэхёк быстро направился к выходу. А потом они зашли еще куда-то и еще, и места, где они были, будь то бар или клуб, абсолютно смешались в голове у Чонсу. Под конец запутавшись, он завершил свой рейд по «злачным местам» (еще одно любимое выражение Сэхёка) тем, что назвал Иль Чжу, ладную и пригожую девушку, подругу Сэхёка, ачжума***, что та в силу своего мягкого характера и пару бокалов вина приняла за не совсем удачную шутку.

– Да, вот это жизнь… – довольно подвел итоги этому вечеру Сэхёк, запирая за собой дверь.

И в некотором смысле Чонсу был с ним абсолютно согласен. Не понимал он только одного – как, имея такую крохотную комнатку на втором этаже дома, хозяйка которого милостиво согласилась ее сдавать, хотя на самом деле больше походила она на чердак, как Сэхёк пришел к выводу, что комната еще способна вмещать гостей. Но, как показывает мудрость и опыт, накопленные не за одно столетие человечеством, привыкаешь ко всему, и Ким Чонсу не пожелал становиться исключением. Да, он почти привык к таким не совсем комфортным условиям и уже лелеял мысль о том, что еще немного, и все окончательно уляжется, о нем забудут, и он вернется домой в Кванчжу, ведь возвращение никто не отменял. Жизнь его определенно налаживалась.

– Помнишь, ты меня как-то спрашивал, насчет того автомата? – однажды спросил Сэхёк, сидя на поскрипывающем при каждом неосторожном движении деревянном стуле и глядя в окно.

Был поздний вечер, когда оба были дома у Сэхёка и когда настал первый день зимы, пасмурный и совсем неприветливый. Необычный вечер. Для разговоров поздним вечером они сдружились достаточно, но для откровенных исповедей не хватало еще самую малость, всего трех кан****, поэтому Чонсу этих откровенностей не ожидал, ответив всего лишь:

– Ну да, помню.

Полусидя на самодельной кровати из скрепленных вместе ящиков, он продолжал читать книгу, ту, что первая подвернулась ему под руку на полке книжного шкафа в гостиной и хозяйка дома, милая пожилая Мо Чжи Хи, отдала ему, поэтому в разговор поначалу почти не вникал.

– Я там часто засиживаюсь.

– Ммм…

– А знаешь, почему? Практики мне не хватает. И тренировок не хватает тоже.

– Разве ты занимаешься боксом? – решил уточнить Чонсу, наконец, оторвавшись от книги, смысл которой от него все равно периодически ускользал.

– Почти. На самом деле, занимался раньше, серьезно причем. Начал рано, почти с детства и, конечно же, как и все, мечтал стать лучшим, мечтал стать похожим на своего кумира, Ю Хи Ёна, и выиграть так же, как он в том знаменитом бою в Майами против Карлоса Нурилло в девяносто пятом. Я занимался усердно, иногда тренировался так, что, когда приходил домой поздно ночью, еле мог до кровати дойти.

Сэхёк вдруг резко замолчал, будто все, что он только что сказал, было слуховой галлюцинацией, а он все это время, вот уже битый час сидел и смотрел в это маленькое окно, выходящее на узкую улочку.

– И что же дальше? – не выдержал остановки рассказа Чонсу, не на шутку заинтересовавшийся.

– А дальше… Бои, что ж еще? – отозвался Сэхёк, будто только и ждал, когда его спросят. – Получалось неплохо. В старшей школе я был чемпионом района Кансо, и, надо сказать, мне прочили недурное будущее. Да, было дело… – он снова ненадолго замолчал, задумавшись о чем-то. – Все это отнимало много времени, сам понимаешь, поэтому в университет я и поступать-то не собирался. Зачем? Все начиналось круто, одна победа, вторая… Но как-то дальше не вышло.

– Почему не вышло?

– Травма. Тогда был важный бой, многие ставили на меня, и вначале мне тоже казалось, что я выиграю, но получил только травму. Вот, теперь я здесь.

– А почему не займешься боксом опять? Травма, наверное, прошла?

– Нет, не прошла, никогда не пройдет. Нельзя мне больше боксом заниматься. Вот так. А теперь ты.

– Что?

– Твоя очередь рассказывать. Ты ведь не просто так здесь оказался? Ты ведь приехал откуда-то с юго-запада, разговариваешь на диалекте Чолла.

Заслушавшийся рассказом одной из страниц биографии Сэхёка, Чонсу был застигнут таким вопросом врасплох. Он всегда, с тех пор, как приехал, был уверен, что искусно подделывает столичный диалект, в чем только что был жестоко разубежден. Он лихорадочно соображал, что ответить и стоит ли отвечать вообще, придя к выводу о том, что раз уж не вышло говорить на другом диалекте, то и в остальном врать не стоит.

– Я плохо справился с работой, – мягко начал он.

– Как именно?

– Узнал то, чего знать не стоило.

Это был первый раз, когда Чонсу рассказал все другому человеку, пусть и не до самых мельчайших подробностей и не везде чистейшую правду. Рассказал, и