Но Биркин ее уже не слушал. Отобрав листок, он перевернул его и воззрился на последовательность букв, бормоча под нос: «Очень интересно!» Северин же, немного пообвыкшийся в этой «нормальной» семье и решивший, что стал жертвой очередного розыгрыша, нанес ответный удар.

— Позволительно ли подследственному задать вопрос высокочтимой прорицательнице? — спросил он, состроив серьезную физиономию. — Он навеен вашими словами о старых кладбищах. Как ваша тысячелетняя наука учитывает переход от юлианского календаря к григорианскому? Я-то по темноте привел дату рождения по новому стилю, а ведь надо-то, наверно, по старому, боюсь, не окажется ли блюдечко с трещиной?

— Наташа, Евгений Николаевич зрит в корень, ты с ним поосторожней, — заметил Биркин, не отрывая внимательного взгляда от листка, — эдак он доберется до изобретения арабских цифр и десятичного счисления, а там и до Рождества Христова в свете изысканий древнеегипетских и древнееврейских мудрецов.

— Какие же вы все, мужчины, зануды! — воскликнула Наташа. — Тут так о вас, Евгений Николаевич, и написано, я нарочно не стала зачитывать, чтобы вас не обижать. Вы ведь пятнадцатого родились, а пятнадцать символизирует полное жизненное проявление, включая в себя все стадии, предшествующие шестерке, так как пятнадцать есть сумма всех чисел от единицы до пяти, что может быть проинтерпретировано как оживление материальности гармонизированной поляризации Начала; и эти полнота и гармоничность пятнадцати являются причиной ее крайней, вот-вот, слушайте! — закричала Наташа: — ограниченности с точки зрения следующего, пятого уровня проявления духа. Действительно, пятнадцати очень трудно понять, что есть что-то, выходящее за пределы ее понимания, и тем более представить себе более высокую гармонию, духовность и жизненность, чем свойственны ей самой; с точки зрения развития духа ее косность гораздо выше косности шестерки. Помимо этого, все мужчины, относящиеся к пятнадцати, являются редкими занудами. Не верите, сами посмотрите, — она развернула фолиант к Северину и постучала пальцем в нужном месте.

Северин посмотрел, прочитал, действительно — зануда.

— Что ж, понемножку продвигаемся, — сказал удовлетворенно Биркин, отодвигая от себя листок, — осталось Древо Жизни. Итак…

Профессора, особенно семидесятипятилетние, рассеяны и забывчивы, умудренные следователи снисходительны к невинным человеческим слабостям и привычны к многочисленным повторам, оскорбленные в лучших чувствах девушки глухи, так что ничто не мешало Биркину приступить к короткой лекции.

— Начнем с мифологии. Древо Жизни присутствует в мифологии практически всех народов и актуализирует представления о жизни во всей полноте её смыслов. Наиболее наглядный образ жизни древние люди нашли в растительном мире, точнее, среди деревьев, особенно таких, чей срок жизни значительно превышал сроки человеческой жизни, — дуб, явор, ива, лиственница, кедр, сикомора, баньян, отсюда и пошло древо. Наши далекие предки поклонялись не кумирам и идолам, а именно деревьям, священным деревьям, некоторые из которых дотянули до нашего времени.

— Так было во времена легендарные, языческие и сугубо конкретные. Затем пришла пора культуры, символов и обобщений. Наиболее известный образ Древа Жизни этой поры представлен в книге Бытия. И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла, конец цитаты. Изгнав первых людей из рая, Бог лишил их и Древа Жизни. Поэтому, наверно, в других ветхозаветных текстах, за исключением притч Соломона, Древо Жизни не упоминается.

— Через многие века Иоанн Богослов расцветил Древо Жизни новыми красками: двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева — для исцеления народов, конец цитаты. Им же гарантировалось право человека, соблюдающего заповеди, на доступ к Древу Жизни. Весомость гарантии несколько снижалась общей направленностью произведения упомянутого Иоанна, носившего название «Апокалипсис».

— Другие авторы не менее дерзновенно пытались проникнуть в суть Древа Жизни. Например, в шумерской версии сказания о Гильгамеше описано дерево хулуппу, скорее всего, ива, растущее на берегу Евфрата, в его корнях жила змея, в ветвях — птица Анзуд, а в стволе — Лилит. Змея в свое время соблазняла Еву, а Лилит — Адама, обе весьма успешно. Тут же мы наблюдаем обычную путаницу Древа Жизни с Древом Познания. Но Лилит, точнее говоря, женщина, сокрытая внутри Древа Жизни, — очень распространенный мотив. В более широком смысле считается, что в Древе Жизни упрятаны жизнь и ее высшая цель — бессмертие, которое мыслится как особая жизненная сила. В других интерпретациях носителями жизненной субстанции выступают плоды Древа Жизни, чаще всего яблоки — райские яблоки, молодильные яблоки, золотые яблоки Гесперид, яблоки Идунн в «Младшей Эдде», а также находящаяся под Древом живая вода. Все это отдает сказкой, как, впрочем, и положено мифологии.

— Совершенно другим предстает нам Древо Жизни в Каббале, — Биркин воодушевился, судя по всему, предыдущий экскурс в мифологию был ему малоинтересен, — по сути Эц ха-Хайим, так звучит Древо Жизни на древнееврейском, составляет квинтэссенцию Каббалы и считается основой для понимания вселенной и всего в ней сущего, включая Бога и душу человечества. Как заведено у евреев, изображение Древа даже отдаленно не напоминает дерево, а представляет собой десять симметрично расположенных сефир, соединенных двадцатью двумя путями, — Биркин перевернул заветный листок и на оставшемся после Наташиных упражнений месте стал набрасывать некую схему, не прекращая своих объяснений, — сефира — это древнееврейское слово, означающее «цифры», «эманации». Относится к десяти божественным состояниям бого-энергий, изображенным на Древе Жизни.

— Пока не спрашиваю вас, Евгений Николаевич, понятно это или нет, ясно, что непонятно, но я сейчас в двух словах все объясню, — тут Биркин с некоторым удивлением воззрился на том в болотном переплете, лежащий под рукой у Северина, открыл его, уже с явным удивлением прочитал название, но тут же возбудился, — очень кстати эта книжица здесь оказалась! Есть в ней одна весьма показательная цитата, — он полистал книгу, — вот! Человека, проникнувшего в святая святых Каббалы, при виде доктрины столь простой и в то же время такой абсолютной охватывает восхищение. Необходимое единство идей и знаков, посвященное отражению большинства фундаментальных реальностей примитивными знаками, троица слова, букв и чисел; философия простая, как алфавит, полная и бесконечная, словно Логос; теоремы, затмевающие своим блеском и завершенностью пифагоровы; теология, для объяснения которой хватит пальцев на одной руке; бесконечность, легко умещающаяся в пустотах головы ребенка; десять цифр и двадцать две буквы, треугольник, квадрат и круг — все это элементы Каббалы и все это изначальные и первостепенные принципы написанного слова, тень Логоса Произнесенного, создавшего мир! В общем, сами увидите — ничего сложного и сверхзаумного. По рюмочке? — неожиданно предложил Биркин.

Северин только кивнул, а потом механически опрокинул в себя рюмку. Сознание уже почти полностью покинуло его, лишь привычка к многоречивым собраниям удерживала его в вертикальном положении с головой, твердо сидящей на окаменевшей шее, и невидящими глазами, уставленными на докладчика.