— Я своему слову хозяин, — надменно обронил Валентин Антонович.

Браслет передали коллеге-следователю — для тщательной экспертизы. Увезли в соответствующий морг тела Майи, Галины и Артура. Гостей же незадавшегося праздника распустили, наконец, по домам, взяв на всякий случай все ту же подписку о невыезде, хотя это была уже чистая формальность.

Письмо в квартире Артура отыскалось — не сразу и даже не очень быстро, но все-таки отыскалось. Молодой певец оставил его почему-то на прикроватной тумбочке, а сверху положил несколько компакт-дисков. Валентина Антоновича, впрочем, все это не слишком удивило: его питомец особой аккуратностью никогда не отличался.

— Н-да… — сказал следователь, ознакомившись с письмом. — Особой ясности это в дело не вносит. Хорошо хоть утреннюю подружку не нужно искать — она тут явно не при чем.

В этот момент у него зазвонил мобильный телефон.

— Слушаю… Да, я веду… Пока никак… Не понял? Ах, вот оно что… Теперь ясно. Сделаем все возможное… Да-да, конечно, и невозможное тоже сделаем, кое-какие зацепочки все-таки имеются… Нет, певец ни при чем, он тоже погиб… Вот именно… Постараемся найти и привлечь к строгой ответственности… Слушаюсь.

Он дал отбой и вытер пот со лба, хотя в комнате было не жарко.

— Начальство? — сочувственно спросил Валентин Антонович, кивая на телефон.

— Если бы! У второй погибшей, не актрисы, обнаружился покровитель… Теперь все бросай и ищи убийцу.

— Серьезный покровитель? — осведомился Валентин Антонович.

Следователь только махнул рукой и сделал более чем выразительное лицо…

— Значит, придется искать, — констатировал Валентин Антонович.

— Для начала неплохо было бы конверт от письма найти, — безнадежно отозвался следователь. — А потом электронную почту проверить, может, там что-нибудь сыщется… Но вообще-то легко сказать — четыре трупа в один день!

— Дело для следователя по особо важным, — негромко заметил Валентин Антонович.

— Думаете? — оживился следователь. — А ведь точно!

Проверка электронной почты Артура ничего мало-мальски интересного не дала. А конверт от письма благополучно обнаружился в мусорном ведре. Правда, на нем не было обратного адреса, и штамп об отправлении был сугубо московский. Так что искать таинственную дарительницу смертоносного сувенира следовало, основываясь исключительно на содержании письма.

Если, конечно, дарительница сообщила о себе правду или хотя бы какую-то ее часть. Фамилия фон

Хёнинген, да еще с баронским титулом, не так уж часто встречается.

* * *

Вскрытие подтвердило диагноз: обширный инфаркт. Но… не выявило никаких следов яда, во всяком случае, такого, который был бы известен медикам. Оставалось только гадать, от чего этот самый инфаркт мог поразить молодых и здоровых людей, которых объединяло одно: загадочный браслет. Все потерпевшие скончались почти мгновенно после того, как его снимали.

Эксперты с предельной осторожностью обследовали опасную безделушку. И обнаружили в маленькой головке гюрзы крохотный резервуар с ядом неизвестного, скорее всего, растительного, происхождения. Наполнить резервуар можно было через один из глазков-бирюзинок. А на внутренней поверхности браслета было найдено маленькое хитрое устройство: острие, которое наносило царапину, когда кто-то пытался снять браслет.

Действительно, женщина, надевшая эту фамильную безделушку, не могла ни изменить, ни уйти. Она могла только умереть!

Правда, существовала маленькая хитрость, которую тоже, хотя и не сразу, обнаружили эксперты: если перед тем, как снимать браслет, нажать на глаз змеи, опасное острие убиралось внутрь браслета и снова выдвигалось при вторичном нажатии. Но эти подробности если кому и были известны, то только непосредственным хозяевам безделушки. Посвященные в тайну «гюрзы с бирюзой» дамы могли снимать и надевать браслет совершенно спокойно, их жизни ничего не угрожало. А вот непосвященные…

Однако не только «экзотичность» дела заставила лучших специалистов Петровки попытаться раскрутить его до мельчайших деталек, хотя это, безусловно, сыграло не последнюю роль. Впечатляло количество жертв за неполные сутки — пять человек, причем четыре были молодыми и красивыми девушками.

Большое значение имело и то, что погибли достаточно известная телезвезда и не менее известный певец. Тиражи «желтых газет», вцепившихся в эту тему, мгновенно взлетели до небес, а Интернет был просто забит всевозможными мнениями и комментариями к ним. Но и это было еще не все.

Четвертая по счету жертва «гюрзы» оказалась подругой и усладой жизни одного высокопоставленного деятеля, имя которого и поминать всуе было страшно. Хотя бы потому, что официально он не имел и не мог иметь отношения к пострадавшей, ибо считался примерным семьянином, человеком высоконравственным и чуть ли даже не подвижником. Так что тайна становилась просто по-настоящему страшной… для тех, кто хотел бы ее раскрыть.

Высокопоставленный и высоконравственный деятель негласно повелел немедленно найти виновника, придать его вину гласности и примерно покарать, дабы другим было неповадно, во-первых, и для демонстрации высокого профессионализма следственных органов, во-вторых. Подключили даже Интерпол — и… нашли, но не виновника, а косвенную пособницу преступления.

Александра фон Хёнинген действительно существовала и действительно год тому назад сочеталась браком со своим дальним родственником в Германии. Восстановив титул и имя, они ждали теперь возвращения родового поместья, когда-то конфискованного социалистическим режимом. В этой части письмо было абсолютно правдивым.

Но дело осложняло то, что Александра покинула Россию задолго до трагедии и имела в этом плане железное алиби. Никого убить она не могла просто чисто технически. И связей с родиной не поддерживала, во всяком случае, следствию их выявить не удалось. Но ведь кто-то опустил злополучное письмо в почтовый ящик именно в России!

По настоятельной просьбе следствия баронесса фон Хёнинген ненадолго приехала в Россию. Опознать семейную реликвию — если, конечно, браслет именно ею и окажется, совпадения бывают самые невероятные. И — вернуть эту реликвию себе, если это будет возможным.

Первоначально следователи ни о каком возвращении браслета законной владелице и слышать не хотели: слишком многих людей погубила эта невинная, казалось бы, игрушка. К тому же Александра на первом же допросе окончательно запутала следователей, хотя отвечала на вопросы с предельной, казалось бы, искренностью и откровенностью.

К Артуру, по ее словам, она никогда близко не подходила, даже о его творчестве имела весьма смутное представление. Естественно, никакого письма она ему не писала и никаких подарков не делала. Делать почерковедческую экспертизу письма было занятием по меньшей мере бессмысленным: оно было распечатано на стандартном принтере, а в квартире Александры Интерпол подобной техники вообще не обнаружил.