— Разве я прошу от тебя любви и нежности? — я повернулся к нему всем корпусом, внимательно глядя в немного расширенные зрачки. — Боги упасите меня от такой ерунды. И замуж за тебя я не собираюсь. Мне, просто скучно, а твое проклятие весьма забавная вещь, с которой не так просто сладить. Так что не брыкайся и позволь тебе помочь.

— Ты уже меня беззастенчиво мучаешь и выворачиваешь душу наизнанку, — вздохнул Накануар, отворачиваясь обратно к окну.

— Чем? — удивленно приподняла я бровь.

— Своим присутствием в моей жизни, — последние слова Накануар почти прорычал. — Своими попытками сблизить монстра. Своими сладкими и многообещающими речами, которые журчат, как по нотам. Да просто внешним видом! Я не могу доверить никому из Альянса. Вы чокнутые ведьму, которые не знают, что такое сострадание и милосердие.

— А я не прошу мне доверять, я сама себе не доверяю, — насмешливо сказала я, побираясь ближе к заколдованному мужчине. — Разве я хоть раз позволила тебе усомниться в моей ненормальности и неадекватности? Я тебя обманула или солгала тебе? Я не пыталась молить за отца, не рассказывала тебе сказок. И вообще-то по собственной воле пришла к тебе в услужение. А чем же греть постель и снимать проклятие не обыденная и рутинная задача служанки? Я принадлежу только тебе, Граф, ты сам этого пожелал. Так что теперь бери ответственность и рассказывай, что именно нужно сделать для того, чтобы снять проклятие. Мне же очень интересно. А когда ведьме интересно, остальные могут рыдать кровавыми слезами.

— Прекрати разговаривать со мной подобным тоном! — рявкнул Накануар. — Если ты не испугалась моего внешнего вида, это еще не значит, что ты можешь полюбить такого монстра, как я! А коли так, то лучше молчи и не показывайся мне на глаза!

— Вот и поговорили! — разъяренно воскликнула я. — Ты все время сбегаешь от меня, подобно жалкому трусу! И хоть бы раз мужественно столкнулся лицом к лицу с правдой! Так нет же, сроишь из себя оскорбленную невинность, которую посмели погладить против шерсти.

Я топнула ногой и тихо зашипела сквозь плотно сжатые зубы. Ответом мне послужила лишь гнетущая тишина. Такого пренебрежения к собственной персоне, я терпеть была не намерена. Как не крути, но в данной ситуации я была права. Я реально не собиралась за него замуж. Не хотела становится графиней. И мне на полном серьезе было скучно. Но больше всего бесило то, что он посмел отвергнуть мое искренне предложение о безвозмездной помощи. Кому и когда будущая глава Альянса такое предлагала? А он осмелился меня проигнорировать?

— Думаешь, что такое поведение достойно темного канцлера! — продолжала распаляться я уже не на шутку. — Ты зациклился на своей внешности, совсем не понимаешь, что мир за пределами волшебного замка уже совсем другой! Перестань притворяться, что ты тут единственная жертва с кем судьба поступила неправильно и омерзительно! Ты вовсе не идиот и не жестокий тиран с замашками маньяка! Не такой, каким хочешь казаться окружающим… Как бы ты не старался выставить себя хуже, чем ты есть, со моей родословной все равно не сравнишься! Вылезай и веди себя, как мужик!

— Ты ничего обо мне не знаешь! — разъяренно прорычал Накануар прямо у меня над ухом, и я ощутила его горячее дыхание. — А продолжаешь нести подобную чушь. Может быть я и не хуже тебя, но и ничем не лучше. Меня, между прочим, постоянно сравнивают с твоей покойной прабабкой, упокой ее душу там навечно! Не дай бог переродится, грешная!

— А ты никогда не думал, что бывают люди, без звериной шкуры, которые намного отвратительнее тебя! — выпалила я, понимая, что начинаю медленно закипать от негодования и злости. — Постоянно исчезаешь, стоит мне задать хотя бы один вопрос, который мог бы приблизить нас к разгадке твоего проклятия! Чего ты, черт тебя дери, боишься? Взрослый мужик, держащий в страхе половину континента! Так какого лешего, ты ведешь себя как истеричная малолетка, у которой ни грамма мозгов в голове?

Резко развернувшись на каблуках, я едва не упала, но магия замка удержала меня в вертикальном положении. В груди бешено колотилось сердце, а в голове стучал пульс. Я была не просто злой, я была на взводе. Не предлагая ему ничего, по какой-то причине осталась крайней. Дернув плечом, я увидела, как Накануар проявился в своем кресле. Обе его лапы прижимали уши к голове и словно закрывали от меня в каком-то по-детски наивном жесте. Глаза мужчины были закрыты, а дышал он хрипло, урывками, словно после бега. Я приблизилась к креслу и села перед ним на корточки, умостив голову на чужие колени и пронзительно выдохнула, привлекая внимание.

— Условие, которое тебе поставила ведьма, — я заглянула ему в глаза, — оно вовсе не такое невыполнимое, как тебе кажется. Ты сам делаешь способ, с помощью которого смог бы превратиться обратно в человека, недостижимым. Точнее не так, ты думаешь, что нужна искренняя и светлая любовь. Такая, чтобы в голове все свистело от переизбытка чувств, а в груди пылало и жгло. Но ведьмам недоступно подобное чувство. Для нас любовь, сродни маниакальной одержимости. Когда ты сам не понимаешь, что творишь и как реагируешь. Узнаешь, о чем я говорю?

— Возможно, потому что у меня есть на то свои мысли и догадки? — ядовито отозвался Накануар. — А тот факт, что ты пытаешься вмешаться в мои дела не красит тебя ни с какой стороны.

— Знаешь, а ты даже милый, когда бесишься, — спокойно произнесла я, лукаво ему улыбаясь. — Но я никогда не попрошу у тебя того, что мне не надо. У меня нет на то никаких причин. Просто рискни… Хотя бы ради того, чтобы понять, можно ли доверять ведьме. Особенно ведьме из Альянса.

— Если меня добровольно полюбит человек… — чуть слышно проговорил он. — Смертный человек, то я снова смогу стать тем, кем был, до грехов моего отца. Но я боюсь пустить в свою душу ложную надежду, ибо понимаю, что тварей подобных мне не так много. Иначе разочарование будет слишком высокой ценой за проявленную слабость и глупость. Я так долго сдерживал себя, что одиночество после счастья, убьет меня… А ты подаешь мне эту надежду, как что-то простое и эфимерное! Такое ненавязчивое, что это вселяет увереность и в то же время ввергает в ужас. Сама-то представляешь, какого это, поверить врагу?

Мужчина закончил свою речь протяжным стоном, и его лапы бессильно соскользнули на подлокотники, повисая безвольными плетями. Я лишь тихо выдохнула и взяла мощную