перед собой совсем не старого, но очень сурового из-за густой бороды человека. Он попятился назад, оттаскивая Селин в сторону, а она лишь беззвучно разевала рот — голос отказывался подчиняться, зато слезы полились из глаз фонтаном.

Через мгновение она поняла, что вырываться бесполезно, и тогда сильные руки наконец-то поставили ее на пол, сразу же схватив за плечи.

— Цела? — Грубым голосом буркнул бородач, оглядев Селин с ног до головы.

— Ничего с ней не случилось, — Раздалось из-за его плеча.

Чудовище подошло ближе, лишив Селин возможности спрятать глаза. Все еще пребывая в руках бородача, девушка посмотрела в надменное гладко выбритое лицо, не скрытое под стянутыми в хвост длинными волосами. Лучше бы он прятался за своими патлами, как в прошлый раз.

Как же невовремя бородач решил ее отпустить! Словно вверив Селин жениху, незнакомец отступил в сторону и обратился к остальным камарилам:

— Обыщите дом. Вдруг какая тварь забилась в угол…

— Чего же ты, невестушка!? — Хмыкнуло у Селин под ухом, — Не признала?

— Отец… — Прохрипела она, вновь опустив глаза. На босых ногах уже откуда-то взялась кровь, — Папенька…

— Он мертв, — Холодно сообщило Чудовище, — Этот придурок успел ткнуть его кинжалом.

— Вы могли его спасти, — Вырвалось у Селин. На камарилов она все еще не смотрела, но и на кровь любоваться становилось невыносимо.

— Смотри-ка, голосок прорезался! Я уж думал, не услышу тебя.

Она подняла взгляд. Чудовище улыбалось девушке самым пугающим из всех своих оскалов, серые глаза сверкали презрением и ненавистью. Селин едва заметно попятилось, но жениху хватило и этого, чтобы придраться.

— Боишься? Не надо. Я вроде не ветувьяр…

Грубые пальцы схватили ее за запястье и потянули к себе, Селин успела лишь всхлипнуть и чуть не поскользнулась на кровавых разводах.

— Эй, Ланфорд, поаккуратней! — Бородач уже был наверху и осматривал комнаты, куда они с отцом селили гостей.

— Солдат твой папаша пустил? — Чудовище — назвать его по имени Селин не могла даже в мыслях — склонило к ней лицо.

Девушка отвернулась, и взгляд как назло уткнулся в убитого солдата с перерезанным горлом.

— Морду-то не отворачивай, я все равно знаю, что он. Вот и поплатился…

— Зачем мы вам? — Набралась смелости Селин.

— Дело есть. Как знал, что не хотел твоему папаше доверять. Вот, теперь не придется.

— Ч-ч-что я должна делать? — Заглянуть в глаза. Выдержать несколько секунд. Вот, у нее получилось. Почти.

Чудовище не уродлив сам по себе. Его уродует ненависть и злость, а она всегда хуже морщин, шрамов и неправильных черт.

На самом же деле камарил молод, крепок и статен. Лицо у него мужественное, видное, не простецкое, как у деревенских парней, а вполне аристократическое.

“Радоваться надо, что Нэриус тебе такого жениха подобрал! Все подружки обзавидуются!” — убеждал ее отец, а Селин не оставалось ничего, кроме как покорно кивать и делать вид, что ей не противно от одной лишь мысли об этом человеке.

— С нами поедешь. Сделаешь все, что я скажу. Поняла? — Пальцы на ее запястье сжались чуть сильнее.

— Но… — Запнулась Селин, путаясь в словах и мыслях.

По лестнице застучали шаги, и в поле зрения вновь появился бородач.

— В доме все чисто, — Доложил Чудовищу он, — Оставаться здесь нет смысла.

— Значит, едем.

— Это мой дом, — Выговорила Селин, не сдвинувшись с места.

Глаза Чудовища в тот же миг опалили девушку гневом, но бородач вмешался вовремя:

— Твой отец мертв, и тут пятнадцать солдатских трупов, — Мягче, чем можно было ожидать от человека с таким голосом и лицом, начал он, — В любой момент сюда нагрянут еще орденские. Что ты собираешься с ними делать?

Селин сглотнула и огляделась вокруг. Внезапно стало так холодно, словно ее затащили в каменный склеп. Бородач прав, но…

Поехать с ними означало привязать себя к этому Чудовищу, что сейчас морщилось от отвращения, искоса поглядывая на нее.

— Да что ты с ней нянчишься, Робин, — Прошипел он, — Поедет, как миленькая, куда денется…

— Здесь ничего не осталось, — Бородатый Робин проигнорировал Чудовище, — Посмотри сама…

Она смотрела. Смотрела и сходила с ума от ужаса, что захватывал сердце и разум. Раньше Селин думала, что у нее ничего нет, но оказалось, что даже это “ничего” можно потерять, что она и сделала.

— Пять минут, чтоб собралась, — Бросило Чудовище, поворачиваясь к двери.

Холодный воздух с улицы ударил в лицо, едва только камарил вышел, а Селин все стояла на месте. Ноги словно приросли к полу, а взгляд вцепился в безжизненное тело отца.

Не надо было смотреть, чтобы потом не видеть это в кошмарах, но она смотрела, пусть и совершенно бездумно. Чувств словно не осталось, все их перекрыл собой страх.

— Ты прости его, — Бородач кивнул на дверь, — Он вспыльчив, как последний идиот. Я с ним поговорю, он переменится.

Нужно было поблагодарить, возразить, сказать хоть что-то, но она молчала.

— Давай я помогу тебе, — Камарил протянул руку, — Твоя комната наверху?

Селин кивнула, не поднимая глаз.

Крепкая теплая ладонь обхватила ее пальцы и потянула за собой. Не так, как Чудовище — мягко, спокойно.

— Кто ж тебя так запугал? Папашка или жених?

Пристально смотря под ноги, Селин пробиралась к лестнице, перешагивая лужи крови и страшные разводы. Колени дрожали, грозясь подогнуться, но все же выдержали, пока Робин продолжал говорить с ней:

— Ты еще узнаешь Ланфорда. Он не так плох, как кажется. Просто… он очень решительный и требует того же от других. Ты с ним посмелее, он и смягчится. Он таких любит. Но я ему все равно скажу, чтоб за языком следил…

Селин была уже на пороге своей комнаты. В последний раз. Как бы она не ненавидела это место, сейчас стало больно, да еще и слова бородача отдавались в голове неприятным эхом.

Поняв, что сейчас ей и вправду нечего терять, девушка обернулась:

— Не утруждайтесь, это лишнее. Мне все равно.

Глава 5. Гвойн. ка-Гвойн

И для чего мужику вешать на себя столько железа? Нет, Рауд мог понять и серьги, и кольца, и даже всякие там ошейники — но не цепочку, идущую от уха к ноздре, да еще и с какими-то бубенцами! А еще ведь эта тряпка на башке — тяжело ведь, да и смысла никакого!

Естественно, Рауд не слышал ни слова из того, что вещал на ломаном гвойне этот обернутый в дорогущие ткани почтенный гость, но он сидел здесь и не для этого. Чтобы отвечать и улыбаться, здесь были дядюшка с Гурдом, который еще и успевал что-то записывать.

Любимый родственник как раз