колоннаде наверху не было ни души, но прислушавшись, Ланфорд разобрал далекий цокот копыт и еще какие-то невнятные звуки, несвойственные для ночи. Прохладный весенний ветерок внезапно донес до камарила запах дыма, укрепив его нехорошее предчувствие.

В витражах собора действительно проглядывал мерцающий свет и не было никаких заговорщиков — в широком проходе стояла лишь внушительная фигура Биркитта и сгорбленный церковник с четками в руках.

— Что произошло? — Ланфорд огляделся по сторонам — в пустом храме над гобеленами с изображениями древних богов горели свечи и был открыт невысокий боковой вход, который использовали только во время крупных церемоний. Посыльный почти сразу же исчез за высокой резной дверью, оставив их с Биркиттом и церковником втроем.

— Поторопись. У нас счет на минуты.

Ланфорд бы подумал, что это чья-то неудачная шутка или розыгрыш, если бы не лицо Биркитта. Обычно невозмутимо-серьезное, сейчас оно казалось непривычно встревоженным. Камарил поравнялся с командиром и церковником, в котором с опозданием признал епископа Сигри. Старикашка взволнованно поглядывал на боковую дверь, явно ожидая появления кого-то еще.

— Что-то случилось? — Повторился Ланфорд.

Биркитт не смотрел на него — еще одна странность. Тревога больно кольнула Ланфорда в самое сердце — произошло что-то нехорошее.

— По ту сторону реки сейчас горит библиотека ордена, — Глаза командира наконец-то взглянули на него.

— Что!? — Не понял Ланфорд. Иногда его раздражало, что до него все доходит с опозданием. Хотя, может, это Биркитту не следовало говорить намеками? — А Нэриус?

— Предал нас. Я думаю, что по его вине этот пожар и начался.

Всю сознательную жизнь Ланфорд боролся со своей вспыльчивостью, и к двадцати шести годам уже начал думать, что одержал в этой войне победу, но нет — эмоции вновь взяли верх.

— Нет, что за чушь!? — Выпалил он, запустив бесполезную руку в волосы, — Этого быть не может!

— Епископ Сигри давно предупреждал меня о заговоре, — Биркитт кивнул на старикашку, — Я должен был послушать.

— Его Святейшество Нэриус поддался греховному искушению и дал властолюбию затмить свой взор, — Зачастил церковник, еще быстрее перебирая свои четки, — Я молил богов, чтобы он одумался, но ересь так глубоко проникла в сердце главы ордена, что ее уже ничто не в силах искоренить…

Ланфорд понадеялся, что что-то понял, но больше слушать ничего из уст этого богоугодника не желал — говорил он много, а смысла в этих речах было на грош. Камарил целенаправленно повернулся к Биркитту, требуя объяснений от него:

— Вы считаете, что он поджег библиотеку? Зачем?

— Мне самому пока что известно ничтожно мало. Убито несколько солдат из числа охранников библиотеки и резиденции ордена. Епископ сообщил мне, что Нэриус пытался бежать, заблаговременно выкрав из библиотеки какие-то рукописи. Это дает основание полагать, что он и его люди вступили в заговор.

— Тогда что это были за рукописи? Чего он вообще хочет!? — Ланфорд пытался сдерживаться. И это все еще у него не получалось.

Епископ порывался что-то сказать, но к счастью, Биркитт его опередил, чтобы передать смысл с помощью человеческой речи:

— В библиотеке хранилось множество текстов доорденского периода. Насколько я понял со слов епископа, в последнее время Нэриус проявлял к ним повышенный интерес.

Старикашка согласно закивал, подтверждая сказанное.

В боковом коридоре раздались поспешные шаги и голоса, замелькал свет факелов. Топот приближался, и Ланфорд достал меч. Драться в храме ему еще не приходилось, но все в этой жизни нужно когда-то делать в первый раз.

Биркитт жестом приказал камарилу ждать, и через несколько мгновений в помещение ввалились люди в до боли знакомых мундирах. Среди вооруженных до зубов убийц Ланфорд сразу же приметил высокий силуэт Робина, мысленно призывая себя к спокойствию — если придется драться с другом, оно ему понадобится.

Мало ли на чьей стороне был Робин? Где они вообще, эти чертовы стороны!?

Биркитт взмахом руки успокоил Ланфорда, и тот сразу же убрал меч, глядя на то, как Робин выходит вперед, чтобы отчитаться перед командиром.

— Мы их перехватили, — Доложил друг, на мгновение зацепившись взглядом за Ланфорда. На плече у него болталась сумка, из которой Робин медленно вытащил старинный свиток, — Нэриус бежал, большая часть его людей тоже, но рукопись мы им не отдали.

— Сын мой, позволь взглянуть… — Вмешался Сигри.

— Если сможете, — Хмыкнул Робин, разворачивая свиток.

Ланфорд тоже не удержался — посмотрел. С тем же успехом он мог читать книги на зиеконском.

— Что это вообще такое!? — Потерявший самообладание Биркитт явно сдержался, чтобы не выругаться, — Куры что ли потоптались?

И вправду — старинные письмена (если это были они) напоминали следы куриных лап: какие-то палочки, черточки, не имеющие с нормальными человеческими буквами ничего общего.

— Вот и я о том же, — Голосище Робина, казалось, мог обрушить стены этого храма.

— А вы, епископ? — Биркитт повернулся к старикашке, — Вы можете что-то здесь прочитать?

— Это даже не древнекирацийский, — Зачем-то вставил Ланфорд.

— Я впервые вижу подобные письмена, — Разочаровал епископ, — Клянусь богами, не ведаю, что за народ мог их использовать!

— У них было только это, — Робин свернул оказавшуюся бесполезной рукопись, — Остальным они решили пожертвовать…

— Что с библиотекой? — Требовательно спросил Биркитт.

— Разве от меня не воняет дымом? — Робин прижал к носу рукав своего мундира, — Странно. Наверное, ветром разметало. Мы опоздали. Когда мы закончили с беглецами, там остались только трупы солдат и пепелище.

— И какой идиот посмел оставить чертову библиотеку деревянной!? — Взревел командир.

— Судьба наша ведома одним богам, — Как всегда некстати вмешался епископ.

Биркитт его не слушал:

— Как долго вы гнали беглецов? — Допрашивал Робина он, — Сколько времени у них пробыл свиток?

— Не так много, чтобы успеть снять копию, — Пожал плечами Робин.

— Сколько у него людей?

— Точно сказать не могу, но треть столичного гарнизона точно. Около сотни ушли с ним, Дерос, — Робин махнул в сторону коренастого парня с уродливым носом, — видел еще отряд человек на пятьдесят у северных ворот. Еще столько же должно было быть у библиотеки.

Биркитт уже не смотрел на друга, повернувшись к Сигри:

— Когда он мог успеть перевести столько людей на свою сторону?

И без того сгорбленный старикашка, кажется, согнулся еще сильнее, нервно потрогав седую козлиную бороду:

— Мысли греховные есть чума. Для того, чтобы им предаться, долгого срока не нужно.

— Если им так нужен этот свиток, они еще за ним вернутся, — Счел нужным вмешаться до этого молчащий Ланфорд. Тупицей ему прослыть не хотелось, вот и высказал то, о чем думал все это время, — Нэриус так просто не отступится.

Для начала нам следовало бы узнать, что в нем написано, — Нахмурился Робин, — Если это ересь, она должна