ее сводный братец насочиняет подвигов, благодаря которым добыл беззащитное крошечное создание, а мачеха поспешит растратить золото на новые бесполезные побрякушки.

– Как тебя зовут? – спросила она. – Я Алиана.

«У меня нет имени, Алиана, – весело отозвался ночной дракончик. – Ночным драконам не дают имен, они выбирают их сами. А ты свое откуда взяла?»

– Мне его выбрали родители. Решили, что оно красивое и с великим смыслом, потому что напоминает «альянс» – то есть «союз». Хотя еще неизвестно, с кем мне быть в союзе. Разве что с курами…

От прохода на лужайку донесся пронзительный вопль. Оглянувшись, она увидела облако пыли, из которого вывалилась ее мачеха, а следом мастер Лео.

– И не думай сбежать, когда за тобой гора долга! – вопила женщина.

Алиана застыла в испуге. Долг – это плохо, но будет куда хуже, если они застанут маленького ночного дракончика…

Она попробовала мысленно прокричать ему: «Стой! Подожди!»

Но дракон, как и рассказывали старые сказки, говорить с ней умел, а ее не слышал. Вернее, это она не умела говорить мыслями. Алиана подхватила дракончика, но он вывернулся, будто протек у нее между пальцами. Алиана поспешно вышла вперед, постаравшись не наступить на длинный шипастый хвост. Сквозь поступивший к горлу ком она прокричала:

– Я просто папоротник собираю! Не заходите на лужайку, а то вы его потопчете!

Мастер Лео, выпучив глаза, потянул мачеху назад – да ей и самой не хотелось пачкать юбки, топча высокие травы.

– Возвращайся сейчас же! – потрясая кулаком, рявкнула мачеха.

Надо спешить! Не слушая ворчания мачехи и просьб мастера Лео набрать свежего листа, Алиана наклонилась и, притворившись, будто собирает траву, быстро сказала дракончику:

– Тебе надо спрятаться! Но в пропасти для тебя опасно.

«Ничего со мной не случится. – Дракончик напыжился, приподнявшись на четырех крепких лапках. – Я маленький, забьюсь в такие щелки, что злой дракон не достанет. И летаю быстро. И он еще не знает, какой я сильный! – Малыш запнулся. – А ты ведь пойдешь со мной?»

У Алианы заныло в груди.

– Я в пропасти не выживу, и тебе нельзя остаться здесь, в Ривеле.

Ночной дракончик ткнулся мордочкой ей в палец, крутанулся и сник.

«Мне с тобой хорошо. Ты добрая. Ты мне помогла. У тебя липкая мазь, которую можно размазать по носу. Я хотел бы остаться с тобой».

Он забрал в пасть ее большой палец, и она было сжалась, ожидая укуса. Но дракончик держал палец бережно-бережно. Видно, просто ухватился за нее, чем мог.

– Я буду о тебе заботиться. – Обещание согрело ей кровь, пробираясь в самую душу. – Я знаю, каково быть одинокой, когда тебя все бросили. Я тебя не брошу.

«Но ты велишь мне уйти».

– Только на время, чтобы спастись. Но я буду сюда приходить и каждый раз оставлять тебе поесть, вот прямо здесь. – Алиана показала на расщелину между валуном и обрывками щита.

Но дракончик не сводил с нее глаз, ему было нужно другое.

– И возвращаться буду как можно чаще – только если приду не одна, не высовывайся, хорошо?

Она вздрогнула. Рейцо и мачеха и в самом деле продали бы малыша не задумываясь.

Ночной дракончик вглядывался в нее, словно спрашивал: «Не обманешь?»

Она осторожно, чтобы не задеть ранку, взяла его под подбородок и кивнула:

– Даю слово, я вернусь.

Тогда он наконец разразился радостным писком:

«Слово! Слово!»

И он ускользнул в пропасть. Алиана видела сквозь дыру, как развернулись тонкие крылышки, будто озерная рябь отразила чернильное небо. Но прежде чем скрыться в темноте, дракончик завис, трепеща крыльями, выгнул шею, оглянувшись на нее, и Алиане почудилось, что он видит ее не такой, как она есть, а такой, какой могла бы стать.

Слово!

Часть вторая

Через год

Глава 8

Моти

Больно, больно, больно… Болела каждая косточка, каждый клочок кожи. За всю ночь Алиане удалось урвать хорошо если час сна. Она до рассвета чинила рубахи и заснула над последними в стопке. И эта ночь – ведь сколько предстоит перемыть, прежде чем взяться за починку, – обещала быть не лучше. И все-таки она взяла влажную ветошь и принялась тщательно оттирать столы, измазанные в овощном карри мачехи, – гостей та уверяла, что вкуснее не найдешь во всем королевстве.

Алиане исполнилось двенадцать. Она уже достаточно большая, чтобы побывать на Балу селян и притвориться, будто есть надежда выбиться в принцессы. Достаточно взрослая, чтобы попроситься в подмастерья какой-нибудь гильдии – все равно какой, лишь бы подальше от Нарасино. Если бы для того не требовалось согласия мачехи! Будущее мерцало совсем рядом, только руку протяни: еще несколько месяцев грязной работы, и можно собираться на бал.

Алиана поправила выбившуюся из косы прядь; волосы у нее отросли ниже лопаток, только она их заплетала и укладывала короной на голове. Так волосы не лезут в глаза, особенно когда спешишь на потаенную лужайку, чтобы оставить там кубик-другой моти или сверток с натто для дракончика. За ночь угощение всегда исчезало, хотя после первой встречи повидать дракончика Алиане больше не случалось. И всегда приходилось быстро бежать обратно, чтобы не попасться становившейся все несноснее мачехе: та с приближением бала глаз с нее не спускала. И когда Алиана отправлялась за травами, всегда посылала с ней Рейцо или Рейну. Умница-дракончик видел, что она не одна, и не показывался, но Алиана могла бы поклясться, что в иные дни на лужайке бывало теплее обычного.

Она пристроила над углями проволочную решетку и разложила на ней маленькие каменно-твердые кусочки моти. В гостиной обычно бывало темно и пусто: никто не замечал, как она обжаривает рисовые колобки. Но сегодня за угловым столиком прикорнула гостья: завернулась в плащ и, видно, задремала, перебрав медового сидра. Алиана снова принялась мести пол, вымела все уголки, чтобы мачеха не расшумелась. Взглядом она то и дело тянулась к обеду – не готов ли? А вот спящую постоялицу она обошла – пусть себе отдыхает.

Рейцо посмеялся, когда мачеха принесла Алианин обед – всего-то кубик моти, не то что блестящий белый рис с густым карри, каким лакомились постояльцы и сводные брат с сестрой. Но Алиана давно знала, что возмущаться – пустое дело. Она просто поблагодарила и терпеливо дождалась, пока заснет приемная семья. А еще подкинула щепотку почесуй-травы мачехе в постель. Спать-то она будет сладко, а вот утром удивится, почему вся расчесана длинными ногтями.

Встав на колени перед камином и обмотав руку тряпкой, Алиана вытащила раскаленную решетку. Пусть Рейцо смеется вволю. Она ему не расскажет, что в жару рисовые колобки надуваются воздушными шариками и становятся нежными внутри, под вкусной хрустящей корочкой – не хуже рогаликов, которыми Рейцо дразнил Алиану, когда у нее бурчало в животе. Этой ночью она будет смеяться последней, да к тому же полакомится от души.

Сбрызнутые самым модным, соленым соевым соусом, подогретые моти