– Отчет ваш последний заинтересовал, не терпелось лично побеседовать, – сказал профессор и уселся в кресло напротив.

– Отчет большой. Полугодовой. Что именно в нем вас заставило приехать?

– Сами не догадываетесь?

– «Слезы Рузы»? – усмехнулся Боровой.

Он поднялся, достал из шкафа бутылку коньяка и пару стаканов.

– Не откажетесь с утра? Если мои исследования верны, это могло бы потянуть на Нобелевку. Хотя какая, к черту, Нобелевка? Тут и премии не надо – без нее озолотился бы.

– Так это ваши исследования? – притворно удивился Дмитрий Владимирович, принимая стакан с коньяком.

Боровой на мгновение напрягся.

– А вы шутник, Дмитрий Владимирович! Конечно мои. Проводились, разумеется, лаборантами, но под моим чутким руководством и присмотром.

– Позвольте спросить, как вы выяснили про свойства камня?

– Случайность. Чистейшая, как те алмазы, случайность. Порезался об острый край. Так на мне чуть ли не мгновенно зажило все. Сами знаете, многие великие открытия сделаны благодаря случайностям.

– Есть такое, – согласился профессор. – И да, открытие свойств этих артефактов – очень важный шаг в медицине. Если ваши опыты подтвердятся, человечество будет вас боготворить за лекарство от всех недугов.

– А правда, что вы на пенсию собираетесь? – поинтересовался внезапно Боровой. – Место ваше освобождается. Я ведь всегда ваше доверие оправдывал. Может быть, замолвите перед начальством за меня словечко? Я в долгу не останусь.

Он извлек из кармана маленький, размером с ноготь большого пальца, прозрачный камень, внутри которого будто пересыпался радужный песок. Дмитрий Владимирович удивленно поправил очки на переносице.

– Что это? Все артефакты – по особому распоряжению – собственность Института.

– Бросьте, Дмитрий Владимирович. У вас в ближайшей перспективе – одинокая старость, а где одинокая старость, там болезни. По-моему, вы заслужили прожить остаток дней в добром здравии.

– Заманчивое предложение. У меня к вам встречное. И, к сожалению, вряд ли вы сможете от него отказаться.

– Это какое же?

Лазарев выложил из папки лист бумаги.

– Увольнение по собственному желанию? – Лицо Борового исказилось. – Вы шутите?

– Не подпишете, на вашем столе появится бумага худшего для вас содержания.

– На каком основании? – Голос директора заледенел. – Только что вы говорили о моих заслугах…

– Вы талантливый ученый. Однако есть многочисленные жалобы сотрудников на вас о превышении должностных полномочий. Злоупотребление служебным положением для достижения собственной выгоды. Продолжать?

– Продолжайте, хочу послушать, – с издевкой произнес Боровой.

– А далее – совсем уже уголовщина. Связь с бандитской группировкой. Организация похищения человека. И все это, как ни прискорбно, перечеркивает все ваши прежние достижения в области науки.

– Что? Вы несете полнейшую чушь, профессор Лазарев. – Боровой неприятно, зло улыбнулся. – По вам точно уже давно пенсия плачет. Где доказательства? Да и кого это мне, интересно, понадобилось похищать?

– Сталкера по кличке Немой. Это ведь он принес в Институт первую «Слезу Рузы». Точнее, только он их из Зоны и приносил.

– Он приносил, да. Но это ничего не доказывает. И не докажет уже. Мне сообщили, что парень связался с мутными типами, уехал с ними на машине совершенно добровольно. Согласно показаниям свидетелей. А машину эту другие сталкеры нашли в Зоне, в «гравиконцентрате».

Дмитрий Владимирович нахмурился. А Боровой подкинул маленький камушек на руке, поймал и испытующе посмотрел на профессора.

– Может быть, передумаете, Дмитрий Владимирович? Больше уже никто таких подарков судьбы с Зоны не притащит. Многие пытались, но получалось только у одного человека. Теперь его нет. А количество уже принесенных артефактов – ограничено.

– Подозреваю, что вы еще несколько оставили себе. Иначе, в подобных обстоятельствах, это сверхдорогая взятка. – Профессор кивнул на камень в руке Борового. – Значит, не подпишете заявление по собственному желанию?

– И не подумаю. Зря, Дмитрий Владимирович, зря. Это был ваш последний шанс.

– Не мой. Ваш. Иван!

Дверь в кабинет внезапно распахнулась, внутрь ворвались офицеры внутренней безопасности, скрутили руки директору. Он сдавленно охнул. По столу покатился маленький радужный камушек.

– Ну и взятка, напоминаю, это тоже преступление, Максим Денисович.

– Вы ничего не докажете, – прошипел Боровой и хотел что-то еще добавить, но его уже выводили вон.

Оставшиеся офицеры взялись за обыск кабинета. Артефакт Дмитрий Владимирович взял переданным ему пинцетом. Оглядел внимательно, а потом, запечатав в прозрачный пакетик, отправил в коробку с остальными доказательствами вины Борового. В кабинет заглянул Иван Абрамов. На этот раз на нем не оказалось привычного белого халата. Одеяние хирурга сменила форма офицера безопасности.

– Доброе утро, Ваня, извини, что сразу не встретился с тобой, – поприветствовал доктора профессор, пожав руку Абрамову и невольно улыбнулся. – Все? Перестал шифроваться?

– Какое-то там. – Иван отмахнулся. – Был хирургом, им и остаюсь, хотя совмещать порой сложно. Особенно работая «под прикрытием». И когда есть еще один, официальный, начальник безопасности, подчиняющийся Боровому. Рад, что вы наконец приехали и мы закрыли вопрос с директором. Теперь будет полегче.

– Как сказать, как сказать… – задумчиво обронил Дмитрий Владимирович, достал камень из коробки и повертел в руках.

Иван помрачнел.

– Мое упущение.

– Так Боровой правду сказал? Сталкер погиб? Почему не сообщил мне об этом сразу?

– Про машину не соврал, – сказал Иван. – Он туда совершенно добровольно сел. Не знаю, что уж ему посулить могли – с одного такого камня Немой мог бы миллионером стать.

– Может, угрожали. Это же бандиты, Ваня, – задумчиво произнес Дмитрий Владимирович. – А насчет цены за камень – сталкер мог быть и не в курсе, сколько в реальности стоит такое сокровище. Наверняка Боровой ему мало заплатил, раз столько артефактов попало в Институт.

– Насколько мне известно, шантажировать искателя было нечем. Ни семьи, ни близких, ни друзей. Стопроцентный одиночка. Хоть и появился тут давно. Так что если и угрожали, то разве что лично ему.

– Ты на всех здешних сталкеров досье завел? – поинтересовался профессор.

– Разумеется. Так порядка больше. Знаем, чего от кого ждать. Беспредельщиков и буйных мы отправляем отсюда куда подальше. К этому долго присматривались – не болтал же, не разберешься в человеке так просто. А заварил он такую кашу, что долго теперь расхлебывать, раз тут бандиты подключились.