— Почему? — оживилась мама.

— Я много плачу дома, слезы несу не наэкран, а, образно выражаясь, глотаю в одиночестве. От слез не полнеют.

Мы все рассмеялись, но эта фраза навсегдаврезалась в мою память, потому что она была очень мудрой.

Оксана — сильная личность. Я стану братьпример с нее. Не буду ходить по паркам, следя за Маратом и устраивая сцены. Япросто исчезну, и все. И плакать не буду. Никто не должен видеть, что мнеплохо.

В прихожей загремели замки. Наверное, бабушкапришла от подруги.

Я встала с кровати, тяжело вздохнула, какбывает всегда после плача, и подошла к зеркалу. Нужно привести себя в порядок,чтобы бабушка не заметила ничего странного. А еще нужно придумать какую-то убедительнуюпричину, почему я уезжаю сейчас, а не через две недели.

У меня было стойкое чувство нереальностипроисходящего. Не верилось, что я в который раз за сутки стою на вокзале иснова нахожусь в атмосфере спешки, встреч и прощаний.

Бабушка меня провожала.

— Жалко, что так получилось, —сказала она, стоя со мной возле вагона, которому предстояло отвезти меняобратно домой.

— На зимние каникулы я обязательноприеду, — пообещала я. — Или ты приезжай. Кто ж знал, что маму отправятв командировку? Дом не на кого оставить… — врала я, глядя бабушке в глаза.

— Ну, что ж поделаешь, — пожала онаплечами. — Внученька, у тебя точно все хорошо? Утром ты была такаявеселая, а вечером, когда я пришла, ты стала совсем другая. Тебя как подменили.

— Еще бы не подменили! Утром я не знала,что вечером придется уехать от моей любимой бабушки! — Я уже и сама верилав то, что досрочно уезжаю домой из-за вымышленной маминой командировки, а неиз-за того, что увидела Марата с другой девушкой.

— Ладно, хватит плакать. Заходить пора.

Я показала проводнице билет, и мы с бабушкойзашли в купе. Я привычно положила вещи под полку. Обстановка поездов становитсямне уже родной.

Мы еще немного поговорили, а потом проводницапопросила всех провожающих выйти. Бабушка перебралась на улицу и стала под моимокном. Мне сделалось грустно-грустно, когда я представила, что сейчас уеду, абабушка вернется домой и будет ждать дедушку, который к ней никогда невернется.

И почему любовь способна на такуюжестокость?..

Поезд тронулся, заиграл гимн России. Мнезахотелось плакать.

Бабушка махала рукой…

Я еду обратно домой. Даже не верится, что таквсе вышло. Не верится, и все тут. Такого не может быть. Или может?..

Только сейчас я заметила, что еду в купе одна.И слава богу. Хоть попутчики не будут видеть мое угрюмое лицо. Я заказала упроводницы чаю, открыла детектив, который вчера взяла из дома, и ушла в мирпогонь, опасностей и преступлений.

Надо же, как странна и интересна жизнь. Ещевчера я была дома. Сегодня я уже в другом городе. И сегодня же еду обратнодомой.

Глаза читали книгу и не понимали прочитанного.Потому что мысли были заняты совсем другим, тем, как обошелся со мной Марат —человек, которому я верила больше, чем кому-либо на земле.

Поезд качало. Я упорно читала книгу. Глазаначали слипаться.

«Надо поспать, — решила я, откладываякнигу. — Наверное, это из-за нервного потрясения меня клонит в сон».

Во сне я пережила то же, что несколько часовназад.

Я стояла за деревьями, растущими напротивподъезда Марата, дверь открылась, и на улицу вышел Марат. Следом за нимпоявилась темноволосая девушка.

Я видела все со стороны, откуда-то сверху,будто я снимала на камеру сцену фильма.

Вот по улице идут парень с девушкой, а я(одновременно и оператор и участник сцены) слежу за ними, прячась за кустами идеревьями. Они о чем-то мило разговаривают, и видно, что им хорошо вдвоем. Онине знают, что за ними ведется слежка.

Парень с девушкой подходят к остановке.Подъезжает маршрутка, и они уезжают. Я следую за ними на такси. Они выходятвозле института, я тоже выхожу и продолжаю за ними следить. Они стоят у входа вздание, разговаривают, прижимаются друг к другу, а потом девушка целует Маратаи уходит. Он смотрит ей вслед, надевает наушники, засовывает руки в карманы инезависимой походкой идет по улице. Девчонки, проходящие мимо, оборачиваются,чтобы посмотреть на него, — настолько парень красив. Я же спешу за егодевушкой, чтобы уточнить, правильно ли я все поняла. Как оказалось, правильно.Я бегу куда-то. Бегу. Затем обнаруживаю себя прислоненной спиной к дереву исмотрящей в серое небо. По виду я самая одинокая, маленькая и несчастная навсем белом свете. Тучи, которые висят надо мной, не дождевые, а снежные. С небасрывается первый снег. Но я его не вижу. Я вся погружена в свои мысли…

Неожиданно я вздрогнула и распахнула глаза.Увидела перед собой верхнюю полку и поняла, что еду в поезде. Полка подо мнойкачалась, колеса поезда стучали, в коридоре слышался приглушенный разговоркаких-то людей.

Первое время я лежала просто так, смотрела наполку, висящую над головой, и думала: «Не пойму, что мне сейчас приснилось? Этобыл просто кошмарный сон или сон на основе реальных событий? Куда я еду впоезде — к Марату или домой?»

В голове была каша, я не могла собраться смыслями.

Я сбросила с себя плед и села, стараясьпривести мысли в порядок. Такое чувство, будто у меня провал в памяти.

«Так куда я еду? К Марату или домой? То, чтоприснилось, — сон или отражение реальности?»

В вагоне было жарко, как в аду, я всявспотела.

«Они что, с ума сошли, так топить?» — подумалая и поднялась с полки.

Голова закружилась.

Я вытерла платочком пот со лба, открыла дверьи выглянула в коридор. Возле моего купе стояли какие-то мужчины и оживленноразговаривали.

— Простите, — перебила я их, —вы не подскажете, куда мы едем?

Они многозначительно переглянулись.

— Что вы имеете в виду? — осторожноспросил один из них, с интересом меня рассматривая.

— Мы едем на юг или с юга? —конкретизировала я вопрос.

— На юг. Конечная станция — Адлер.

— Спасибо, — поблагодарила я искрылась в купе.

— Странная какая-то, — услышала яголос за дверью.

«Действительно, странная, — согласиласья, — ведь у меня в паспорте лежит обратный билет, и я могла посмотреть внем, куда еду».

Я рухнула на постель. Мысли в головелихорадочно забегали.

«Значит, я еду домой… Сон был совсем не сном.Марат на самом деле нашел себе другую девушку».