и листом бумаги в руках. Судя по всему – строительным планом прораба Василия Петровича. Тот, получив согласие хозяйки на перепланировку, смешно вытаращив глаза, пробежал по объекту, записывая что-то в тетрадку, дал указания рабочим и поспешно исчез, будто заранее скрываясь от ответственности за разгром, который принесут ремонтные работы. Белобрысый, поочередно бросая взгляд то на бумагу, то на еще не сломанную перегородку, явно прикидывал, каким образом с наименьшими трудозатратами реализовать бессмертные идеи прораба.

– Здравствуйте! – Александра подошла к мыслителю.

– Я работаю, – хмуро пробурчал тот, не поворачивая головы. – Вам чего?

– Вообще-то я хозяйка квартиры, – небрежно сказала она.

Строитель повернул голову и смерил ее оценивающим взглядом. Похоже, осмотр его удовлетворил, вследствие чего лицо с припухлыми щечками и выразительными, слегка навыкате, маслянистыми глазами озарилось плотоядной улыбкой.

– Здра-а-ассь-те, мадам! – церемонно поздоровался он, приложив руку к сердцу и склонив голову.

– Я вас здесь что-то раньше не видела. Вы что, один тут работаете? – строго спросила она.

– Ну почему ж один? – слегка обескураженный ее тоном, ответил строитель. Потом, видимо, вспомнив, что сердца женщин надо завоевывать остроумием, театрально отставил руку в сторону и продекларировал:

– «В компании с толстяком!»

– С которым «время летит незаметно»? – ехидно продолжила Александра и указала в сторону пустых пивных бутылок в углу.

– По-любому! – радостно согласился обольститель, ловко, с его точки зрения, поймав неопытную женщину в расставленную словесную ловушку. – С ним родимым, – он сделал паузу. – Электриком. Мишаней. У него сейчас перерыв. А я Дмитрий. Хотя близкие мне люди, – в его голосе послышались доверительные нотки, – называют меня Димон.

«Господи, везет же мне на психов! – забеспокоилась Александра, разглядывая Димона. – Неужели тоже наш клиент? Судя по лихорадочному блеску глаз, похож на наркомана. Впрочем, нет, – она присмотрелась. – Зрачки нормальные. А глаза блестят от возбуждения. Ну, значит, просто пока не состоявшийся сексуальный маньяк… Видел бы Кузя!»

Не обращая больше внимания на покорителя женских сердец, она вошла в дверной проем и оказалась в гостиной. Перегородки между комнатами уже сломали, мусор вывезли. Освободившееся пространство с пятью окнами и эркером показалось огромным. Электрика Мишани здесь не оказалось. Пройдя в сторону будущей кухни, не обнаружила электрика и там, но по колыханию кучи грязных темно-синих тряпок, поняла, где искать.

– Извините, что беспокою! – обратилась она к куче нарочито вежливым тоном.

Куча продолжила равномерно вздыматься и опускаться.

– Э-эй! Гражданин! Пора просыпаться! – позвала уже громче.

За спиной послышалось хихиканье Димона.

– Не-ет, – со знанием дела протянул тот. – По-любому, хозяйка, так вам его не разбудить. Даже не пытайтесь. К нему подход нужен.

– Какой еще подход? – возмутилась Александра. – Кофе и булочку в постель?

– Не-ет, – снова захихикал белобрысый. – Мишаня мучное не ест, фигуру бережет.

– Ну, коли подход особый знаете, так подходите! – теряя терпение, распорядилась она.

– По-любому! – радостно согласился Димон. – В стороночку отойдите, да! – Он отступил на несколько шагов, затем, будто перед прыжком в воду, набрал в грудь воздуха и с разбегу, с пронзительным криком «вставай, ленивая сволочь!» рухнул всем телом на Мишаню, как на огромный пружинный матрас.

– Я электрик… – пробормотал разбуженный столь варварским способом напарник, неожиданно легко поднимаясь на ноги и сбрасывая с себя Димона, – и я не сплю, – добавил поспешно, внутренним чутьем мгновенно угадав в Александре хозяйку.

– По-любому электрик, – подтвердил, поднимаясь с пола и отряхиваясь, Димон. – А вы думали, толстых электриков не бывает? Бывают.

Толстяк закивал и, наконец прогнав остатки сна, добродушно улыбнулся.

– На самом деле, – заговорил доверительным тоном, – я за последний месяц похудел на целых десять кило!

Заметив сомнение в глазах Александры, которая не могла представить добавку в десять кило к его пышному телу, Мишаня забеспокоился:

– Не верите? А я вот еще чуток поработаю и вообще Аполлоном стану! – самонадеянно заявил он. – Меня, кстати, в институте звали Биг-Мак, – поведал Мишаня. – А я не обижался. Потому что мы, толстяки, по природе добрые, – снова расплылся он в улыбке. – А электриком я стал по личным причинам. Из-за своей глупой наивности. Но… – он вздохнул, – не жалею…

– Ага, «не зову, не плачу», – видимо, решив взять инициативу в свои руки, передразнил его Димон. – Вы, хозяйка, по-любому с ним лучше не разговаривайте. Его, блин, не остановишь, если он говорить начнет. С ним только я могу общаться, потому что у меня терпение адское.

– А вас всего двое? – прервала его Александра. – Сколько же вы ремонт-то делать будете? Я сейчас пока на даче живу…

– Не боись, хозяйка! По-любому управимся! – обнадежил Дима. – Нас Петрович для того и поставил сюда, чтобы работы ускорить, – приосанился он. – Мы у него как бы ударниками считаемся!

Александра с сомнением покачала головой. Во-первых, трудно было представить, что при таких темпах работнички управятся даже к концу следующего года. Во-вторых, ей не нравилось слово «как бы», пришедшее вместе с незаменимым «блин» в разговорную речь на смену протяжно-соединительным «ну-у» и «во-от». «Как бы говорить», «как бы работать», «как бы мастер», «как бы писатель», «как бы политик», «как бы честный», «как бы умный» и еще много других «как бы» звучали повсюду, превращая жизнь вокруг в притворство и лукавую игру.

– А может, вы пива хотите? – спросил окончательно пришедший в себя после жесткой побудки Мишаня, видимо, вспомнив, что дам следует угощать.

– Пива? Какого пива? – ошарашенно переспросила Александра.

– Настоящего. Продвинутого. С мужским характером. У которого пробка прыгает… Задолбала, конечно, реклама. Насилие над мозгами. Но вот что интересно…

– Вот здесь будет встроенный в стену фонтан, – прервала она электрика, показывая на толстенную капитальную стену в гостиной. – Проводку сделайте. И подводку для воды. – Заметив недоумение в глазах Мишани, неосмотрительно пояснила: – Фонтан в виде птицы феникс под водяным колпаком.

Толстяк задумался, разглядывая стену.

– Ну, я пойду, пожалуй, – засобиралась Александра. – Вопросы ко мне есть?

Из-за спины Мишани вынырнул оживившийся напарник, видимо, истомившийся от вынужденного молчания.

– Птица – это по-любому клево! Птица – это круто! – восторженно тараща глаза, протараторил он. – Мы, кстати, недавно в одном доме богатом, на Рублевке, когда работали, такую штуковину прикольную видали! Отпад! Да, Мишань? Скульптуру. Тоже с крыльями. Ну, этот, как его, – замялся, подбирая слово, –