рыпнешься куда. Боевики боевиками, боевые искуства боевыми искусствами, а в девяноста процентах случаев, масса-таки решает. И ничего с этим не поделать. А то, что мне пятнадцать лет, а ей двадцать пять — кого это в моём возрасте заботит? Не сорок пять же и не пятьдесят.

Однако, вот ходит же! И не боится. Уверенно держится. Шаг в мою сторону сделала, пристально глядя в глаза.

— Юр, ты в порядке? Не заболел? — обеспокоенно спросила она, сделал ещё шаг вперёд и даже положила свою руку на мой лоб. — Выглядишь нездорово…

Конечно, нездорово! Я ж, на диете, блин! Кто, сидя на диете, выглядит здорово? Естественно, у меня отёки и тёмные круги под глазами. Естественно, блеск самих глаз не сильно здоровый. Как и цвет кожи. В организме генеральная уборка началась, все накопленные, минимум за последний год, токсины грязь «со дна» поднялись и «взболомутили чистое озеро» моего организма. Я не только выгляжу сейчас «не фонтан», я и чувствую себя — «не струя». Да ещё и недавняя паническая атака здоровости вида мне не добавила.

Однако, это не значит, что физический контакт и близость настолько горячей молодой девушки меня не волнует и никак не действует! Ещё как действует! Это недельки через две, когда процессы выйдут на крейсерский режим, мне будет параллельно, даже если она мне прямо в штаны полезет. Но не сейчас!

Я тяжело сглотнул ставшую разом вязкой слюну, сделал шаг назад и убрал своей рукой её руку со своего лба.

— Я здоров, Анастасия Дмитриевна, — отведя взгляд и отвернув голову в сторону, ответил ей я. И, судя по ощущениям, покраснел. Если мои щёки с забитыми всякой дрянью сосудами ещё вообще способны краснеть.

— А что тогда случилось? — продолжила допытываться она «не замечая», что, отведя её руку от своего лба и опустив её вниз, я эту её руку так и не отпустил. Хм?

Не будь у меня опыта почти сорока прожитых лет другого мира, я бы, наверное, поверил. И даже сейчас не до конца уверен, что тут стоит поставить кавычки. Но… Она, что же? Меня дразнит?

Я чего-то не понимаю?

Заметив мой изменившийся взгляд (не смог удержать своего изумления), она спохватилась, освободила свою ладонь и сделала шаг назад.

— Если не заболел, то… влюбился? — с весёлой и слегка ехидной улыбкой сверкнув на меня глазами, спросила она, двинувшись по комнате и одновременно проводя пальцем по одной из полок мебельного гарнитура.

— Нет, — пробурчал я. И это было, наверное, лишь на четверть не игрой. Смущение я испытывал, но всё ж далеко не настолько сильное, какое мог бы испытывать в такой ситуации жирный, неуверенный в себе, брошенный родителями подросток.

— Ну ладно-ладно, — «сжалилась» надо мной она. — Значит, ты, наконец, решил вылезти из своей затяжной черной депрессии? Принял, всё-таки, что мир вокруг тебя не тот, и уже никогда не будет таким, как раньше?

Хм, люблю, когда собеседник сам за тебя придумывает правдоподобные версии твоего поведения, облегчая тебе работу.

Я не стал её опровергать, только выпрямился и отвернулся к окну, создавая видимость «гордого смущения». Затем немного подумал и всё же ответил.

— Решил начать новую жизнь.

— Похвально, — ободряюще улыбнулась мне она, после чего глянула на оставшиеся чистыми, без пыли свои пальцы, которыми она проводила по полке. — Может, и учиться начнёшь?

— Может и начну, — проговорил я снова в сторону, стараясь не смотреть на свою визитёршу прямо. С одной стороны, имитируя «смущённо-гордое поведение бунтующего подростка», с другой… не хотелось показывать ей свои глаза с совсем не детскими эмоциями в них. Стыдно признаться, но завела она меня! Завела своей яркой внешностью, самой вот этой ситуацией, когда мы с ней в квартире только одни, своим тем прикосновением, ароматом своего тела… всем этим вместе. И теперь было сложно не начать делать шаги ей навстречу. Не подростковые глупости, а вполне взрослые спокойно уверенные шаги.

Причём, больше пугало не то, что она откажет и я получу по лицу, а то, что может согласиться… Всё ж, последствия могут быть совсем не детскими. Причём, как для неё, так и для меня! Для неё: вплоть до увольнения с работы, а для меня… вплоть до брака!

— Ты уже обедал, Юр? — ещё раз улыбнулась она, повернув ко мне голову. — Приготовить тебе чего-нибудь?

Я, в этот момент, честно говоря, удивился настолько, что «удивлением» это состояние называть было бы даже не совсем корректно. Тут уж, скорее, что-то сильно матерное.

Но удивление было настолько сильно, что я даже сказать ничего не смог сразу. Лишь только, когда её стройная фигурка уже скрылась на кухне, отмер.

— Я уже ел, — двинувшись на кухню за ней, поспешил произнести я. — Спасибо. Не надо…

— Так, а что у тебя есть из продуктов? — словно бы и не расслышала моего вопроса она, уже заглядывая в мой холодильник… нагнувшись и рассматривая что-то на самой нижней полке. С моей точки обзора… фраза моя как-то сама собой увяла и прервалась. — Так, помидоры, огурцы, зелень, мандарины… лимон? Капуста? Морковь… Яблоки… Так, о! Хоть масло есть… нерафинированное… А где яйца? Колбаса? — выглянув из холодильника, спросила она, повернув ко мне только голову, продолжая радовать видом своей аппетитной филейной части. — Пельмени, хотя бы? Понятно, что ожидать забитой мясом и рыбой морозилки от подростка ожидать глупо, но хотя бы сыр?

— Я на диете, — сглотнув очередной раз, ответил ей.

— На диете? — удивлённо выпрямилась она, закрывая холодильник.

— Жир… убираю, — снова отвернул голову я, уже смутившись вполне по-настоящему. После таких-то видов.

— И что за диета?

— Жёсткая… фрукто-овощная, — ответил ей.

— А ты не перебарщиваешь? — совершенно искренне забеспокоилась она. — Так круто менять питание — здоровье же можно угробить! Ко всему же с умом подходить надо!

— Я… знаю, что делаю.

— Но только фрукты и овощи? А как же