- Но наследника нет! - крикнул с места кто-то из нетерпеливых раэдов. На него шикнули. Кэде даже не повернул головы.

"Если же волей Ткачихи Гобелена нить моя оборвется до того, как я оставлю наследника, моим верным подданным следует..."

Кэде поднял голову и обвел людей чуть сощуренными глазами. Секретарь был немного близорук.

"...Отпустить  домой, за море, несравненную супругу мою Алессин, оставив ей все драгоценности, ткани, пряности и книги. А так же за ней остаются права на провинцию Даркшеб, которая, отныне, становится ее личными владениями, если супруга моя захочет жить в кесарии.."

- Имперская тварь, - привычно выругался кто-то и так же привычно проглотил все остальные эпитеты. О мертвых либо хорошо, либо никак. Да и драгоценности кесары остались в казне, это была хорошая новость.

"Заплатить все, что осталось по торговым сделкам... Вернуть... Наградить..."

Завещание было длинным. Мальчишка-монах оказался на диво предусмотрительным и не забыл, кажется, ничего и никого.

"Что же до трона Святого Каспера... - тишина сделалась почти зримой, - сидеть на нем тому..." - Кэде поднял голову и снова прокашлялся. Не так уж он был спокоен, как хотел показать.

- Ну! Не тяни верблюда за заднюю ногу! - не выдержал кто-то из пресветлых раэдов.

"Сидеть на нем тому, кому позволит Небо и Ткачиха Гобелена", - ровно и старательно выговорил секретарь.

Несколько мгновений в тронном зале было тихо. А потом словно взорвались несколько горшков с огненным зельем.

Люди вскакивали с мест, собираясь куда-то бежать, что-то доказывать, но, сообразив, что бежать некуда, хватались за голову и снова падали на скамьи. Квирин евнухов, в полном составе, впал в прострацию. Раэды по привычке хватались за оружие, но чем оно могло здесь помочь?

- Тихо! - крикнул Хромой Анвер и вскинул ладонь. - Уважаемый... э-э-э...

- Кэде, - снова поклонился секретарь.

- Скажите, уважаемый Кэде, а нет ли там... приписки? Мелкими буковками?

- Уважаемый Анвер мудр, - в этот раз поклон секретаря был гораздо ниже, а в голосе проскользнуло что-то, здорово похожее на удовольствие. - Приписка есть. И в ней подробно разъясняется последняя воля кесара. На Золотой Трон может сесть любой желающий, кто сочтет себя достойным и готовым править, и кого сочтут таким квирин, раэды и лучшие люди. Если к рассвету следующего дня взыскующий трона все еще будет жив... значит, Рауша благословила смену династии и все мы должны будем принести присягу новому Священному Кесару. Как видите, уважаемые господа, все довольно просто...

В это время года ночами в предгорьях уже довольно холодно, и путники, которые не позаботились заранее о дровах для костра, могут не дожить до первых солнечных лучей. Даже если у них есть лошади и шерстяные попоны.

Но если огонь есть, если искры освещают густую черноту вокруг, изредка вырывая из нее то крепкую кисть с короткими пальцами и выступающими венами, то узорный сапог из дорогой кожи, то край белой шамайты, расшитый сложным обережным швом - и если дров хватает с запасом, то шансы пережить эту ночь есть.

А если лагерь устроен по всем правилам военной науки, обнесен сигнальной веревкой с колокольчиками, и выставленные дозоры не спят, то путники, скорее всего, останутся живы.

Правда, есть еще песчаные духи... Тем огонь не помеха, не боятся они огня. Не любят, что есть - то есть. Но и не боятся. Если нужно - и по костру пройдут. Им что - кожа на подушечках лап толстая. А если обратятся в вихревую воронку, так с ними и вовсе не сладить хоть с огнем, хоть без огня.

Разве - откупиться. Золотом или кровью - что уж захочет тварь.

В этот раз дух захотел золото - и получил его полной мерой. Тот, кто вызвал его с края пустыни, никогда не был скуп и всегда расплачивался честно.

- Чай, господа, - голос, прозвучавший в ночи, был женским. Молодым и довольно приятным, хотя, быть может, излишне властным. - Тианская смесь, с апельсиновыми корочками. Кто не любит - тому не повезло.

Мужчины по одному подходили с чисто выскобленными чашками и получали порцию бодрящего напитка из украшенных дорогими кольцами тонких рук.

Пожилой воин присел ближе к огню и бестрепетно отхлебнул чай, едва снятый с огня.

- Благодарю, госпожа моя, - спохватился он.

То, что сама Равноправная не побрезговала заварить чайную смесь и раздать ее воинам, до сих пор казалось Сантеру чудом.

Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что кесара прекрасно умеет не только бить зверя и птицу, но снимать шкуру, ощипывать перья, разделывать и готовить добычу на походном очаге. Граф Валендорский, отправляясь на охоту, челядь с собой не брал, справедливо опасаясь, что стрела, нацеленная в оленя или кабана, может попасть в лорда. Совершенно случайно, конечно. Поэтому наследники: и старшие, и младшие умели все и могли бы выжить даже на необитаемом острове.

Паранойя - очень полезный недуг. Она спасла больше жизней, чем гильдия целителей.

- Есть новости из Шариера? - спросил он.

- А как же, - Росомаха усмехнулась, и ее усмешка показалась коменданту Шери волчьей. Даже карие глаза в ночи сверкнули похоже: холодно и хищно. - Четыре дня - четыре тела. Подождем еще. Думаю, будет и пятое.

- Не жаль, кесара? Эти люди были верны трону и вашему Богоравному супругу.

- Не жаль, Сантер. Чем меньше дурней и подлецов у власти, тем лучше для власти.

- Но почему сразу дурней и подлецов? Вы не слишком строги, госпожа моя? Ведь желание возвыситься - одно из самых... обычных. Людям оно свойственно.

- Сантер, - кесара смерила воина насмешливым взглядом, - скажите, если бы вы укололись о булавку, а потом ваш семейный лекарь сказал, что этот укол - причина того, что вы умрете в течение суток... что бы вы сделали?

- Вспомнил, где я накололся и повелел найти и убрать предмет. А после - найти и казнить тех, кто его подложил.

Росомаха слушала старого воина и кивала в такт. А, когда он смолк, негромко заметила:

- А они молчат. Все четверо промолчали. Все поняли - и промолчали. Если трон не достался им, так пусть не достается никому. Пусть убивает и дальше. Разве это не подло, Сантер? И, в любом случае, не очень умно.

- Так то оно так, - покивал воин, - Но если судить по такому счету, так и мы с вами, Равноправная, достойны: я - плахи, а вы - шелкового мешка. Мы ведь открыли ворота крепости и пропустили врага к столице кесарии. Могли сражаться, но предпочли жить.

Говорить так с Богоравной кесарой - нужно было совсем ума лишиться. Но Сантер говорил не с ней, а с женщиной, которая приготовила вкусный чай ему и его воинам. С хозяйкой очага можно было и пооткровенничать. Комендант крепости шкурой чувствовал, что Лесс понимает этот тонкий нюанс.