– Твоя Веро уж точно сказала тебе «нет», как я посмотрю. Послушай, оставь девушку в покое!

Я позвонила в больницу. Дежурная сестра из справочной сказала, что состояние мамы критическое, но стабильное. Каждая минута может стать последней, но никто не знает, когда это произойдет. Я дала сестре номер мобильного Софии и попросила предупредить ее в случае, если будет острая необходимость. По крайней мере, до завтрашнего дня. А после… Бог знает, где я окажусь и буду ли доступна по телефону.

Решив эту проблему, я продолжила прогулку по центру Парижа, бродя без особой цели, беспечная, отрешенная, испытывающая блаженное состояние от ласковых лучей солнца и свежего ветерка. В голове было пусто и легко, а в груди томились желания, раздирая ее во все стороны.

Около Лувра, в Лавке Антикваров, я встала как вкопанная, разинув рот, перед витриной, где выставлялись старинные трости. Прощайте, винтажные часики! Теперь я повернута в другую сторону, меня очень интересуют элегантные трости, чьи набалдашники тонкой работы из слоновой кости, покрытые позолотой, серебряные и всякие такие, изысканные и замысловатые, могут рассказать о себе столько интересных историй.

Как-то случайно ноги привели меня на улицу Шемэн-Вер. Я догадалась, куда попала, только заметив выстроившиеся в ряд лавки с тряпьем и готовящиеся на улице кебабы и шашлыки. Потом уже я заметила вывеску и бордовую витрину. Звон входного колокольчика оповестил присутствующих о моем появлении, и тут же два десятка мужских глаз как по команде устремилось в мою сторону, с любопытством рассматривая мой импозантный силуэт в помятом шелковом наряде, украшенном разноцветными ленточками. Мне показалось, что двух-трех из мужчин я здесь уже видела в свой прошлый визит.

Я миновала витрину с журналами «Pink Pussy», даже не глядя на обложки, и направилась к стеллажу с художественными произведениями. Меня интересовала книга «Тайные женщины» Ании Оз, которую я начала читать дома. Мне осталось прочитать страниц пятьдесят, и это стоило того, чтобы купить еще один экземпляр.

С книгой под мышкой, расставшись почти со всеми евро, я шла по улице с односторонним движением мимо кладбища Пер-Лашез. Я отыскала подходящую лавочку на бульваре Менилмонтан и расположилась там, в тени под густой листвой. Шум и гам оживленных в этот час улиц, клаксоны, прохожие, обычная суета мне не мешали, и я погрузилась в чтение.

Поначалу финал меня озадачил. Главный герой, отправившийся на поиски пропавшей жены в лабиринты подземного города, в конце концов смирился со своим новым положением и согласился стать эротическим рабом в услужении у этих дам. Став собственностью Сиприи и Софии, он подключился к проекту создания нового сообщества амазонок.

Я не могла не провести параллель со своим нынешним состоянием. Я тоже стояла на пороге пересмотра ценностей, и подталкивало меня к этому исключительно мое не знающее границ стремление к новым открытиям. Но мной, как и героем романа, управляла не одна лишь жажда сладострастия и чувственных наслаждений. Моя готовность отдаться Луи объяснялась не только капитуляцией перед собственной чрезмерной чувственностью, постоянно им подогреваемой. Ни даже доведенным до крайности пылким чувством, которое я с некоторых пор стала к нему испытывать. Я находилась в самом расцвете женского начала, в высшей точке зрелости своего существа. Так бывает, когда очищаешь от кожицы спелый фрукт: любой контакт с моим телом обнажал очередной внутренний слой, и так каждый раз, до тех пор, пока не вскрылась моя дрожащая, истекающая соком, спелая плоть. И любящая. До тех пор, пока не оголились все мои чувства и не начали трепетать открыто и в полную силу.

Теплые, ласковые лучи солнца, в конце концов, примирили меня с этой мыслью. Я задрала длинный подол своего платья повыше, обнажив бедра, запрокинула голову, закрыла глаза и позволила солнечному теплу проникнуть в каждую пору кожи, чувствуя, как с каждой минутой ее восприимчивость становится все острее. Несколько полуденных часов пролетели как одно мгновение под шорох листвы и отдаленный шум голосов нечастых прохожих. Я мысленно вспоминала ночи, проведенные в «Отеле де Шарм». Как будто я посещала поочередно все его номера, один за другим, и каждый вызывал новые чувства, до сих пор неизведанные, возбуждал новые желания. За каждой дверью этого Алфавитного Города меня ожидало письмо, оставленное человеком, на чьем теле изображены все буквы латинского алфавита. Я подумала, может ли так быть устроено, что в гостинице ровно двадцать шесть номеров, по числу букв в алфавите? Мне понравилась эта мысль, и я, расслабившись от вынужденного безделья, стала обдумывать и другие идеи, не менее экстравагантные и забавные.

Я вообразила себе также, как курьер доставляет мою посылку, завернутую в серебристую бумагу, по адресу, на проспект Манделя. Луи открывает дверь, с удивлением берет посылку из рук человека в униформе и кепке. Расписавшись, торопливо срывает обертку и достает из коробки ее содержимое. На худом, обтянутом смуглой кожей прекрасном лице расплывается широкая улыбка.

Ближе к вечеру я села в метро, чтобы отправиться поближе к месту нашего свидания, и вышла на станции «Нотр-Дам-де-Лорета». Я бы легко могла миновать улицу Лярошфуко, чтобы дойти до площади Пигаль, выбрав обходной маршрут, но любопытство оказалось сильнее, и я свернула налево, на улицу Сен-Лазар, очутившись в самом начале улицы Тур-де-Дам, в непосредственной близости от особняка Дюшенуа. Отсюда я могла убедиться в том, что паника, ставшая следствием моего исчезновения, уже спала, все гости разъехались, высказав свои соболезнования и слова поддержки.

Я заметила у открытых ворот два забронированных в транспортной фирме грузовичка с настежь открытыми багажниками. В один сгружали еду, к которой никто так и не притронулся, в другой – арматурные трубы и детали демонтированной сцены, где должна была петь Мадонна. Ее концерт обещал стать гвоздем вечеринки по случаю моего бракосочетания. Интересно, она тоже осталась с носом из-за моего бегства из-под венца или певицу предупредили заранее и она не приехала? Пока я размышляла на эту тему, какая-то фигура отделилась от калитки и быстрым шагом направилась в мою сторону, спотыкаясь о выступающие камни брусчатки.

– Эль!

Я побежала в противоположном направлении, а за мной, задыхаясь, припустился Арман, уже переодевшийся в повседневные велюровые штаны и вязаную кофту.

– Эль! Вернитесь!

Длинная шелковая юбка путалась между ног, хотя я приподняла ее выше щиколоток, но благодаря тому, что улица шла под уклон, мне удалось оторваться от преследования. На углу улицы Омаль стало ясно, что ему меня не догнать. Я обернулась через плечо и убедилась в том, что старик ковыляет обратно к дому, видимо, намереваясь предупредить хозяина о моем внезапном появлении.

Конечно, я поступила глупо, отправившись на разведку, но мне это было действительно очень нужно. Скинув старую кожу, нельзя уходить, не убедившись в том, что она сгорела дотла. Мне необходимо было увидеть в последний раз, от чего я отказываюсь, чтобы в полной мере оценить то, что я собиралась приобрести взамен.

Сначала я решила позвонить Соне и обсудить с ней происходящее, но вскоре передумала. Что бы она мне такого сказала, о чем я сама не могла догадаться? Для меня все уже позади, и ее рассказ о том, как Дэвид вымещает свой гнев на окружающих, ничего бы уже не изменил. Какой смысл пережевывать прошлое, если уже ничего нельзя переделать? Мне гораздо приятнее в эту минуту холить и лелеять маленький комочек настоящего, позволить ему, сладенькому и нежному, расти и развиваться, раскрываясь новыми гранями, вселяя надежду на неизбежные новые ощущения.