1821 г. на Пелопоннесе произошло кровопролитие, которое тут же перекинулось в находящиеся под властью османов центры. Началась Греческая война за независимость, конфликт, которым воспользовались внешние силы. В Коринфе перебили всех мусульман, хотя Британия предложила им безопасный коридор. И с той, и с другой стороны случались зверства: английский посол в Стамбуле, виконт Стрэнгфорд докладывал, что на рынке возами продавали отрезанные уши и носы христиан. 22 апреля, на Пасху, у Орта-капы, главных ворот патриархии, разделались с греческим патриархом, хоть он и уверял османские власти, что его паства хранит верность султану. С тех самых пор вход всегда красили в черный цвет.

Мусульмане и евреи города поддерживали между собой сравнительно неплохие отношения, однако османы сыграли на вражде между евреями и христианами. В 1821 г. великий визирь, Бендерли Али-паша, именно евреям приказал сбросить тело греческого патриарха в море. Выяснилось, что были отрублены головы и ряда других знатных горожан. Христианское население города обратило свой гнев на еврейские кварталы, и в ходе мстительной расправы, по слухам, пострадали 5000 евреев.

Казнили огромное число драгоманов-фанариотов, которые 300 лет поддерживали на плаву международные отношения в Стамбуле и которых ошибочно заподозрили в участии в перевороте, организованном «Филики Этерия». Кровавый хаос поглотил всех: от иностранных послов до поставщиков продовольствия для дворцовых кухонь.

Через пару лет султан и великий визирь признали, что, как оказалось, не осталось ни единого человека, который мог бы перевести с иностранного и на иностранный язык документы или сообщения. А в будущем Королевстве Греция войска мятежников тем временем, собирались с силами. Байрон, который теперь сочувствовал не османам, а, скорее, грекам, рассуждал: «Да полно, старик! Нам бы всего 100 000 фунтов стерлингов, и мы были бы уже на полпути к Константинополю»{849}. И вот османские властители со своими чиновниками, перебив тех, кто был у них под рукой – активных участников международной жизни, драгоманов, – одним махом отрезали себя от всего мира, центром которого они были прежде.

Глава 68. Резня

1822 г. (1237–1238 гг. по исламскому календарю)

«Греческие семьи ожидают смерти или рабства, и так далее. Подробности – в различных рассказах и газетах того времени».

Подзаголовок к картине Эжена Делакруа «Резня на Хиосе», каталог Парижского салона, Париж, 1824 г.

Здесь турок страшный след: развалины, зола. Хиос, отчизна вин, – лишь голая скала, – Хиос в беседках винограда, Хиос, что отражал в заливе лес густой, Свои холмы, дворцы и танец дев живой, В часы, когда плывет прохлада! Пустынно все… Иль нет – вот мальчик средь камней, Голубоглазый грек, один в тоске своей Поник уныло головою. Боярышник густой ему отныне дом – Куст свежий, как и он, увенчанный цветком, Что спасся чудом среди боя. «О бедное дитя… Чего же хочешь ты? Цветок? Ту птицу? Плод?» «Нет! – гордо отвечал мне юный сулиот. – Дай только пули мне и порох»!

Виктор Гюго, «Дитя Хиоса» (1828 г.){850}

В 1770 г. жители Хиоса, острова в трехстах с лишком милях к югу от Костантинийи и в паре миль от побережья Малой Азии, который с самых древних времен играл важную роль в истории Стамбула, наблюдали и слушали, как русские у берегов Турции уничтожают османский флот в Чесменском сражении. На тропу войны вышла Екатерина Великая, которая на коронацию надела наряд с византийским двуглавым орлом. Ее флот, который целый год шел сюда из Балтийского моря, был нацелен на расправу. В русских источниках[20] сообщалось, что в сражении в Чесменской бухте погибло 90 000 турок (на самом деле около 11 000) и только 30 русских. В 1822 г. бедствия выпали и на долю хиосцев.

С восточного берега побитого ветрами Хиоса, откуда всего в 8 километрах виднеется полумесяц на развевающихся на турецком берегу флагах, стратегическое значение этого острова просто бросается в глаза. В VII, VIII, IX вв. островитяне отражали исламские вторжения, которые в местных путеводителях называют «набегами пиратов Мухаммеда». В 1090–1097 гг. мусульманские войска на короткий срок захватили остров, но после Первого и Второго крестовых походов Хиос вновь стал православным – под властью генуэзцев, а затем, после 1566 г. – опять под османами.

Главным украшением острова Хиос, утверждающим его родственную связь с родным ему городом, является византийский средневековый монастырь Неа-Мони. Эта обитель, основанная в 1042 г.{851} и чрезвычайно похожая на константинопольскую Айя-Софию, была одним из самых значимых и преуспевающих византийских религиозных комплексов, построенных за стенами Константинополя. Те, кто живет в монастыре сейчас, находятся в преклонном возрасте, а настоятельница, Мария Феодора, прикована к постели, зато в лучшие свои годы это место считалось одним из чудес христианского мира. До сих пор сохранился мраморный трапезный стол со встроенными держателями для столовых приборов – он создает атмосферу монастырского безмятежного порядка.

Прежде, чем ваш взгляд привлечет роскошный блеск мозаики, нужно для начала изучить головоломку мраморной поверхности. Все ее фрагменты из разных уголков средневековой константинопольской империи, каменное лоскутное одеяло. Пышная палитра цветов – лучший образец византийского мастерства{852}. На мозаиках изображены варяги в характерных, расшитых каменьями рубахах и с устрашающими топорами. Есть и мусульмане: на стенах этого монастыря находится одно из самых древних на Западе изображений исламского полумесяца.

Близость острова Хиос к современной Турции и его плодородие всегда позволяли его жителям диктовать свои условия. Хиосское вино ценилось еще с тех времен, когда Платон написал свой «Пир». Не меньше ценилось и мастерство умельцев: судя по произведениям, которые приписывают некоему Кодину (творил он в XV в., и сведения о его личности туманны){853}, знаменитая квадрига Святого Марка, похищенная с константинопольского ипподрома в 1204 г., сделана именно там.

Кроме того, у жителей Хиоса был козырь: они производили, бережно храня секрет производства, уникальный ресурс – мастиковую смолу. Название «Хиос» почти наверняка происходит от финикийского слова «смола» – с самых древних времен остров манил к себе пиратов и захватчиков. Смола мастикового дерева, одно из чудес природы, является природным антибактериальным средством. Из деревьев семейства Pistacia lentiscus вида Chia, деревьев, которые (несмотря на многочисленные попытки вывезти их для коммерческого выращивания) растут только на этом острове, очень медленно сочатся драгоценные