"Узнает ведь Антонов — уйдёт!" — Полин заволновался. Кое-как, сохраняя конспирацию, ему удалось сообщить через милиционеров Поколюхину о своём прибытии и о необходимости с ним немедленно увидеться.

Поколюхин нашёл его и доложил о ситуации.

— Двое наших живут в лесу на "бандитских началах". Днём были в Шибряе, назвавшись плотниками из голодных мест, ищущими работу, они великолепно осветили деревню и дома, где скрывается Антонов.

Полин молча выслушал, опустив голову, затем поймал взгляд подчинённого. Также молча долго смотрели они друг другу глаза в глаза. Наконец Полин протянул руку Поколюхину.

— Ну что ж, Миша. Могу тебе пожелать только одного — удачи. И береги себя!

— Постараюсь, Сергей Тимофеевич.

— Как сказали бы до революции — с богом! — улыбнулся Полин.

Разведка сообщила, что Антонов с братом ночью с 23-го на 24 июня снова пришли из леса в Нижний Шибряй, а на следующую ночь, с 24-го на 25-е, собираются снова уйти в лес. Сам Антонов болен малярией, одолевающей его своими приступами, но брат ухаживает за ним, как мать за ребёнком. Это сообщение Поколюхин получил в четыре часа вечера 24 июня. Так получилось, что он сам находился в Уварове, а весь остальной отряд — в селе Перевоз. А это без малого двадцать вёрст. Но другого выхода не было, к операции следовало приступать немедленно, пока светло и пока они окончательно себя не раскрыли.

Поколюхин бросился к автомобилю и уже через полчаса был в Перевозе. Ещё через сорок пять минут весь отряд вернулся в Уварово. Там все переоделись в рабочую одежду, взяли в руки топоры и пилы, револьверы засунули под рубашки, карабины положили в мешки и на двух телегах тронулись к месту — пройти нужно было вёрст шесть. Операция началась.

Шли быстро и молча, стараясь не привлекать ничьего внимания. Только пыль с просёлочной дороги клубилась за ними. И, тем не менее, всё-таки, видимо, было в них что-то необычное, ибо местные мужики, встречавшиеся им по пути, подозрительно осматривали их с головы до ног. В эти дни ночи самые короткие в году и это играло на руку чекистам: ведь в темноте проще скрыться от преследования. Наконец, в районе восьми часов они оказались Нижнем Шибряе. Одними кивками головы Поколюхин расставил посты в нужных местах, перекрыв все возможные пути отступления братьев Антоновых.

Вот и изба Катасоновой. Поколюхин с Санфировым подошли к двери и первый постучал. Хозяйка дома довольно быстро вышла наружу.

— Что вам нужно? — подозрительно глядя на незнакомых ей мужчин, спросила она.

— Кто у вас в доме? — задал вопрос Поколюхин.

— Никого нет.

Однако по лицу женщины пробежали волны тревоги и это не прошло мимо внимания Поколюхина.

— И всё-таки у меня есть сведения, что в вашем доме скрываются бандиты.

— Кто вы такой и что вам нужно? — женщина уже и не пыталась скрыть волнение.

Весь разговор, прислонившись к оконной раме и держа наготове браунинг, слушал Александр Антонов. Он понял, что это очередная облава на него, но первым стрелять не стал, предполагая, что это просто случайная проверка дома чекистами. Тем не менее Антонов переглянулся с младшим братом и, жестом руки с браунингом, показал ему на сени. Дмитрий кивнул и, щёлкнув затвором своего браунинга, вышел в сени, направив оружие на дверь.

— Я — уполномоченный губотдела ГПУ Поколюхин. Вам лучше сказать мне правду.

Женщина на несколько секунд задумалась, опершись спиной о дверь. Наконец, решилась.

— Несколько часов назад ко мне в дом ворвались двое каких-то вооружённых мужчин. При них два больших пистолета и два маленьких, да патронов целые сумки.

"Два больших — это десятизарядные автоматические маузеры, два маленьких — браунинги", — соображал Поколюхин. Глянул на Санфирова. Тот кивнул головой, что должно было значить, что и он это просчитал.

— Ещё кто из домашних есть? — снова спросил у хозяйки Поколюхин.

— Нет никого, — ответила Катасонова.

— Наталия Ивановна, я предлагаю вам пойти в дом и передать этим вооружённым мужчинам записку.

— Что за записку?

— Ультиматум о сдаче без боя.

— И не подумаю! — решительно произнесла Катасонова. — Да они меня просто убьют.

— И всё-таки я настаиваю на этом.

И в это время дверь избы резко открылась, отбросив женщину в сторону (Катасонова, потеряв равновесие упала, но именно это и спасло ей жизнь), и одновременно раздалось несколько выстрелов. Поколюхин с Санфировым не успели и шага сделать, как Дмитрий Антонов резко захлопнул дверь и закрыл её на крючок. Поколюхин с Санфировым открыли огонь из карабинов по двери и окнам, сразу выпустив каждый по обойме из пяти патронов. И тут же отбежали в сторону.

— Бросай гранату! — крикнул Поколюхин.

Санфиров тут же вырвал чеку и бросил гранату в окно. Однако, обладая резкой реакцией, Антонов на лету схватил гранату и швырнул её в направлении чекистов. Но те успели спрятаться и взрыв не принёс им никакого вреда. Тем временем им удалось перезарядить карабины и снова открыть огонь по окнам.

— Яшка, Васька, что вы делаете? Кого вы бьёте! — крикнул на своих бывших соратников Антонов.

— Довольно, Александр Степаныч! Поиграл и будет! — ответил Санфиров.

Перестрелка длилась несколько минут. Пули сыпались из маузеров, как горох. Катасонова ползком добралась до хлева и, придерживаясь за стену, поднялась и укрылась за углом. Оценив ситуацию, Поколюхин понял, что так им не достать Антоновых.

— Поджигай избу! — крикнул он Санфирову. — Я тебя прикрою.

Санфиров отбежал к концу двора, где стояла копна сена, вырвал клочок, туго скрутил его, положил на землю. Затем чиркнул спичкой, дал разгореться, подбежал к торцу избы, вне зоны видимости Антоновых, размахнулся и бросил горящий факел не соломенную крышу. Минут через пятнадцать красный петух лизал своим языком уже всю крышу. Вся деревня собралась на центральной площади, слушая и наблюдая за происходящим в катасоновском доме. Смотрели, как заворожённые. Не все понимали, в чём дело, что произошло.

— Чегой-то там происходит?

— Бандиты с бандитами стреляются, я так думаю.

— Ну, так быстрее бы уж перестреляли друг дружку. Сколько ж можно терпеть?!

Обстрел, тем не менее, продолжался и бушевавший огонь ему пока не был помехой. Бой длился уже час. К счастью для обеих сторон, пока обходилось без жертв. Но вот в избе загорелся потолок. Становилось всё жарче. Вот уже весь дом объят пламенем. Чёрный густой дым стелется по земле.

— Шура, не пора ли нам уходить? — взмолился Дмитрий. — Дым глотку дерёт.

— А ты задерживай дыхание, Митяй, — остервенело произнёс Антонов, перезаряжая маузер.

— Он что, решил себя заживо сжечь? — не выдержал Санфиров.