скрипучим голосом под аккомпанемент расстроенной гитары. Ее сочинил и записал пациент Поу, которому она восстановила голосовой аппарат. Официанты начали разносить стейки и разливать по бокалам вино. Местная музыкальная группа «ДарДанс» исполнила композицию «Рожденный на болоте» группы «Криденс клируотер ривайвл». Затем музыканты предложили гостям потанцевать. Поу и еще около десятка участников вечеринки последовали их призыву и почти весь вечер не покидали танцпол.

Поу была одета в слегка просвечивающее платье с глубоким V-образным вырезом и высокой талией. В этом наряде она выглядела как настоящая леди-южанка, приехавшая на бал. Это впечатление еще больше усиливал небольшой золотой крестик, подвешенный к жемчужному ожерелью на ее шее.

Даже адвокат Рик Симмонс, плотный мужчина с зачесанными на лысину волосами, сняв пиджак и слегка распустив узел галстука, пустился в пляс. Вскоре на его сорочке выступил пот. Одна из подруг Поу сочла, что «Диско-Дик» вел себя не совсем прилично: в конце концов, вечеринка была организована для того, чтобы собрать деньги на оплату его услуг. «Я уговариваю Анну поменять адвоката», – шепнула она своей знакомой.

Анна Поу окончательно развеселилась. Танцуя, она то и дело издавала радостные возгласы, отбрасывала назад волосы и изящными движениями поочередно вскидывала руки.

Супруг Анны Поу, Винс Панепинто, стоя в сторонке, наблюдал за тем, как его жена танцует в компании бывших коллег и своего адвоката Симмонса. «Хотел бы я знать все, что известно ему», – негромко произнес он. Время рассмотрения дела в суде приближалось, и Поу общалась со своим адвокатом практически ежедневно. Однако, по словам Панепинто, он не спрашивал жену о содержании их разговоров. «Что ж, отношения между клиентом и адвокатом – дело особое. Для них это очень серьезно», – говорил он.

Когда началось наводнение, Панепинто пытался пробраться к Мемориалу пешком, но при виде двух мужчин угрожающего вида, преградивших ему дорогу, предпочел повернуть обратно. Без оружия он чувствовал себя уязвимым. Он не был в больнице и не видел, что там происходило, но не допускал и мысли, что его супруга могла кого-то убить. И еще он был убежден, что Фоти арестовал Анну Поу и обвинил ее в убийствах беспомощных пациентов, чтобы произвести впечатление на пожилых жителей штата: генеральный прокурор Луизианы уже давно заигрывал с избирателями. И все же Винс Панепинто, если бы его об этом спросили, не смог бы с уверенностью сказать, какое будущее ждет его супругу и его самого.

Анна Поу позвала на танцпол своего высокого, красивого мужа. Он отказался и остался стоять на месте, продолжая наблюдать за происходящим. Анна не стала настаивать.

Участники вечеринки то и дело подходили к столам с разложенными на них предметами для благотворительного аукциона. Портмоне с логотипом «Шанель», набор для спа, сертификат на отдых в охотничьем домике… коврик, связанный вручную подругой матери Поу, грубое металлическое панно, огромный деревянный крест, сделанный, судя по прикрепленной к нему бирке, больной девочкой. Пегги Перино, одна из сестер Поу, решила приобрести громадную корзину со всем необходимым для коктейлей «маргарита». На следующее утро ей едва удалось запихнуть ее в машину. «Пегги сделала это для нас», – со вздохом сказала Анна.

* * *

Всего удалось собрать почти 100 тысяч долларов. Однако Поу вечеринка принесла не только деньги. Во время семинара, посвященного готовности лечебных учреждений к работе во время стихийных бедствий, она время от времени делала пометки на страницах для записей в своей чековой книжке, поскольку забыла захватить с собой блокнот. Докладчик процитировал фрагмент из «Положения о медицинской этике в условиях бедствий» Всемирной медицинской ассоциации. Эта организация была создана после Второй мировой войны с целью установления этических норм в работе медиков. В положении, в частности, говорится, что «пострадавшие, чье состояние не может быть облегчено доступными терапевтическими ресурсами», могут быть классифицированы как случаи «вне неотложной помощи». В документе подчеркивается, что вместо того, чтобы предпринимать все усилия для сохранения им жизни, «врач должен проявлять сострадание и уважение к достоинству личной жизни своих пациентов, например, отделив их от других и назначив соответствующие болеутоляющие и успокоительные средства».

Поу стала рыться в сумочке, пытаясь отыскать еще хоть немного бумаги, чтобы записать цитату до конца. После семинара она нашла в Интернете полную версию рекомендаций ВМА, касающихся этических норм при оказании медицинской помощи в условиях стихийных бедствий, и отправила ее по электронной почте Рику Симмонсу.

Симмонс, прочитав документ, почувствовал прилив воодушевления. Ему и его подзащитной удалось найти авторитетную медицинскую организацию, которая прямо заявляла: врач, который вынужден работать с больными во время стихийного бедствия, может, не нарушая правил медицинской этики, выделить безнадежных пациентов в особую группу и оказывать им помощь только одним способом – вводя обезболивающие и успокоительные препараты. Именно такое решение и приняла в свое время Анна Поу.

Правда, имелись кое-какие серьезные нестыковки. В рекомендациях ВМА говорилось, что к случаям вне неотложной помощи могут быть отнесены только те пациенты, у которых имеются самые тяжелые повреждения, такие, например, как радиационные ожоги, не оставляющие шансов на выживание, либо те, кому требуется длительная операция, которая заставила бы хирурга выбирать между этим больным и другими. В документе также подчеркивалось, что в случае, если кто-либо из пациентов отнесен к данной категории, ситуацию необходимо регулярно пересматривать при изменении состояния больного или появлении дополнительных ресурсов по оказанию помощи (таких, например, как вертолеты, которые в утром в четверг, 1 сентября 2005 года, начали прибывать в Мемориал один за другим). И все же Симмонс считал, что может попытаться использовать рекомендации ВМА для защиты Поу. Он встретился с представителями ассоциации в Чикаго. Адвокат чувствовал, что позиция экспертов ВМА, считающих, что пациентам «вне неотложной помощи» медицинскую помощь следует оказывать по особой схеме, будет понятна присяжным. Он решил, что отныне будет ссылаться на этот тезис во всех своих публичных заявлениях.

И Симмонс, и Поу понимали, что, если дело дойдет до суда, им придется найти обоснование для еще одного спорного решения, принятого медиками Мемориала. Им предстояло каким-то образом объяснить, по каким причинам в первую очередь эвакуировали более здоровых пациентов, а не тяжелобольных. Поу и Симмонс договорились, что будут объяснять это, используя термин «триаж на поле боя». Для дилетантов это должно было звучать убедительно – особенно если Поу удастся достаточно убедительно рассказать о ситуации в больнице. Сложность заключалась в том, что на самом деле даже для поля боя такая практика не была типичной.

Поу и ее адвокат также решили время от времени заменять термин «триаж на поле боя» другим – «обратный триаж» (то есть противоположный