Тем не менее план, выстроенный командованием 4‑й ТА, по истреблению наших резервов на прохоровском направлении постепенно воплощался в реальность. Опережая события, замечу, что в ходе «Цитадели» именно здесь неприятель сумел нанести очень тяжелый урон войскам Воронежского фронта. [479]

Из всех советских соединений, которые участвовали в боях на южном выступе Курской дуги с 5 по 23 июля 1943 г., дивизии и корпуса, оборонявшиеся в районе Прохоровки и западнее станции, понесли наибольшие потери. И открыла этот скорбный счет 51‑я гв. сд. Из 8405 человек, стоявших на довольствии в дивизии 1 июля 1943 г., 7 июля осталось только 3354 человека{431}. Таким образом, за неполные 10 часов боя дивизии генерала Н. Т. Таварткеладзе потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести более пяти тысяч человек.

Окружение 5‑го гв. Сталинградского корпуса. Блокирование прорыва 2‑го тк СС.

Первым о прорыве противника Н. Ф. Ватутину сообщил И. М. Чистяков при получении по Бодо приказа о подготовке контрудара на 7 июля 1943 г. Согласно стенограммам, переговоры начались в 12.10:

«Михайлов{432}:

— Прошу срочно принять доклад. Восточнее Яковлево, у отметки 246.3 в 12.10 прорвались сначала 50 танков и дальше волнами неустановленное количество, идут на север, направление Лучки (малые), там никаких средств у меня более нет, прошу срочно дать команду Кравченко наперерез Тетеревино на Лучки удержать и уничтожить; Баданову немедленно направление на Смородино, Ворскла задержать дальнейшее продвижение; всю авиацию массированным ударом поднять на прорвавшегося противника. Если угроза КП, считаю необходимым все лишнее, кроме оперативной группы, убрать на ЗКП — Камышовка.

Николаев, Сергеев:

— Ваше предложение утверждаю, действуйте быстро, немедленно ставьте задачи. Кроме того, Катукову ударом с запада навстречу Кравченко уничтожать прорвавшегося противника и не допустить его продвижения через Лучки.

Идите выполняйте, а приказ поручите принять Пеньковскому или Рыбко. Распоряжение Катукову. Подтверждается. Авиация будет работать.

Михайлов:

— Понял, выполняю. Есть, выполняю»{433}.

Остановимся несколько подробнее на этом эпизоде в переговорах. Он важен для понимания дальнейших событий. 1‑я [480] танковая армия генерала М. Е. Катукова к этому времени уже отражала атаки противника на обояньском направлении. Бригады ее 6‑го тк с утра вступили в бой с 3‑й тд. Но именно с этого момента все танковые резервы Воронежского фронта в полном составе переходили к активным наступательным действиям, имея задачу локализовать прорыв 2‑го тк СС на прохоровском направлении путем нанесения контрударов.

Повторюсь, приверженец активных форм обороны, Н. Ф. Ватутин этим приказом, по сути, ясно продемонстрировал свое несогласие с доводами М. Е. Катукова о том, что надо экономно расходовать силы армии, беречь танки и использовать их сильные стороны, а не гробить, бросая в необдуманные кавалерийские атаки на открытой местности. В то же время И. В. Сталину мысли опытного танкиста показались убедительными, и он отменил первый контрудар утром 6 июля. Увы, этот опыт командующему фронтом не пошел впрок, он продолжал настаивать на фронтальных ударах танковыми корпусами. Поэтому уже в полдень вновь всплывает идея контрудара. Н. Ф. Ватутин соглашается с командующим 6‑й гв. А и отдает приказ о немедленном нанесении встречных ударов танковыми соединениями. Причем 5‑й гв. Стк должен был атаковать ударную группу 2‑го тк СС в лоб, без поддержки артиллерии, ее там просто не было, и с открытыми флангами. Не надо быть «семи пядей во лбу», чтобы понять — это грозит очень высокими потерями, а толку будет мало.

Читая стенограмму переговоров, понимаешь, что командующий фронтом не осознал всей опасности случившегося, не разобрался в деталях ситуации и не вник до конца в суть предложения И. М. Чистякова. Да, похоже, не было у него и желания вникать в то, каким образом и какими силами командование двух армий остановит танковую лавину Хауссера, можно ли при этом избежать чрезмерных жертв и стоит ли снова наступать на те же грабли. Н. Ф. Ватутин был увлечен идеей нового контрудара, запланированного на 7 июля, который сам же он в ночь на 7 июля и отменит из–за резко ухудшавшейся обстановки на прохоровском направлении. Осознание своих ошибок придет к Николаю Федоровичу не сразу. Лишь после завершения оборонительной операции в конце июля 1943 г., в разговоре с П. А. Ротмистровым он признает:

«— Нам, и прежде всего мне, надо было думать не о контрударе, а об отражении удара превосходящих танковых сил противника. — Николай Федорович глубоко вздохнул и продолжил: — Русская пословица говорит: семь раз отмерь, один раз отрежь. Но беда в том, что долго отмерять у нас не было времени. События развивались с головокружительной быстротой. [481] Враг ставил под угрозу вторую полосу нашей обороны и мог с ходу прорвать ее»{434}.

Нельзя не согласиться с командующим фронтом, в тот момент каждая минута была на счету. Но оправдывать ошибки, допущенные руководством фронта и им лично, лишь объективными причинами неверно. Получив под свое начало более полумиллиона человеческих жизней, Н. Ф. Ватутин был обязан сохранять выдержку и обдумывать каждый свой шаг. Полководец с большим боевым опытом, он как никто должен был понимать высокую цену своего решения, ибо каждая ошибка на войне оплачивается людской кровью тысяч, а порой и десятков тысяч воинов, приносит горе и страдания в их семьи.

Последствия совместного решения Н. Ф. Ватутина и ИМ Чистякова на проведение немедленного контрудара оказались трагическими. О ходе разыгравшейся 6 июля на прохоровском направлении драме помогут подробно рассказать архивные документы.

Итак, к 6.00 корпус генерала А. Г. Кравченко основными силами вышел в район Калинин, Собачевский, Лучки, Тетеревино. Из 221 танка прибыло 213, 2 Т-34 отстали на марше и 7 Т-70, резерв комкорпуса, остались в с. Нагольное (4 — по техническим причинам, для 3 — не хватило экипажей). К полудню все танковые бригады и спецподразделения (мотоциклетный полк, разведбатальон, зенитный полк) уже находились на рубежах, указанных в приказе. Экипажи приводили в порядок технику после 60-км марша и уже приступили к окапыванию боевых машин.

Сложнее оказалось с переброской мотострелковых подразделений, они двигались пешком, поэтому мотопехота 6‑й гв. мсбр и 21‑й гв. тбр к началу боя с дивизией «Дас Райх» не успела полностью выйти на позиции. Часть батальонов этих бригад во второй половине дня была застигнута авиацией врага на подходе к району х. Калинин и подверглась жестокой бомбежке и обстрелу, понеся при этом значительные потери. К моменту прорыва эсэсовцев обороны 51‑й гв. сд положение в корпусе было следующим. Из боевого донесения № 0109 на 13.00 6 июля 1943 г.:

«1. Части корпуса занимают оборону согласно посланного боевого донесения штакора на 6.00 6.7.43 г. № 0108.

2. В районе сосредоточения корпуса прибыло:

а) 20‑я гв. тбр: танков Т-34–30, Т-70–26,

б) 21‑я гв. тбр: танков Т-34–36, Т-70–20,