Я уже готова призвать очередную волну, но мама хватает меня за запястье.

– Пусть падает, – говорит она, не сводя глаз со странного предмета.

Я не догадываюсь, что это тело, пока оно не валится на палубу в нескольких метрах от нас. Кости хрустят, череп раскалывается, как дыня. Его серебристо-белое содержимое пачкает палубу. Зеркальная броня ломается – некоторые пластины превращаются в пыль от силы удара. Этот злополучный покойник – высокий мужчина, немолодой, судя по бороде. На нем черный плащ. Ткань отделана серебром.

Знакомые цвета.

Внезапно битва кажется нездешней, далекой, как сон; все, что за пределами моей видимости, заволакивает дымка. Мир сужается до человека, погибшего у нас на глазах. На нем нет короны. У него и лица-то больше нет.

– Вот и конец Воло Самосу и его королевству, – произносит мама, встав над его искалеченным телом.

Она ногой отворачивает плащ и, не дрогнув, шевелит остатки черепа.

Я отворачиваюсь, не в силах смотреть. Меня мутит.

– Королева Анабель выполнила обещание.

Продолжая изучать труп, мама цокает языком. Ее темные глаза обводят тело мертвого короля, словно она хочет покрепче запечатлеть его в памяти.

– Но это не спасет город и ее внука.

Собравшись с духом, я заставляю себя взглянуть на Самоса. Я знаю, что такое кровь. Очередной труп меня не испугает. «Из-за этого человека погиб мой отец, страна осталась без короля, а моя мать без мужа». Он заслужил именно такую смерть. Страшную смерть…

– Глупая женщина, – гневно говорю я, и мои мысли обращаются к Анабель Леролан и ее нелепой попытке остановить вторжение.

«Не получится. Цена уже заплачена».

Мама, удовлетворившись, отходит от трупа. Повинуясь ее жесту, двое телохранителей берутся за неприятную работу – убирают труп Самоса с палубы. Серебряная кровь пачкает сталь, пока они волокут его прочь.

– Все мы глупеем, когда дело касается тех, кого мы любим, милая, – небрежно говорит мама, сцепив руки перед собой. Она смотрит на одного из наших лейтенантов. – Огонь по обеим сторонам города. Не дайте им стянуть силы.

Кивнув, офицер возвращается на капитанский мостик и передает мамины приказы всей армаде. Наши и пьемонтские корабли откликаются – из орудийных стволов вырывается залп огня. Взрывы испещряют берега, откалывая от утесов куски камня и разрушая городские здания. Спустя несколько секунд враг с обеих сторон отвечает, но слабо. Большинство пуль бьют по воде или отскакивают от стали.

Мама наблюдает за противником с мрачной улыбкой.

– Рассеять их – и тогда все будет просто. Как только река достаточно поднимется.

Она имеет в виду тысячи солдат на нижних палубах, которые ждут сигнала, чтобы высадиться и раздавить тех, кто обороняет утесы.

Дует резкий ветер, донося до нас гул мелькающих в небе самолетов. Я сжимаю губы. Воздушный флот – единственное превосходство Норты, поскольку пьемонтских самолетов стало меньше, а наши сильно уступают качеством. Все, что мы можем делать, – отгонять их бурей. Наши немногочисленные воздушные суда отвлекают внимание вражеских летчиков от армады. По крайней мере, пока что это помогает.

А что касается солдат, которых Тиберий по глупости послал к нам, наши люди справляются с ними без особого труда. Пусть даже атаку возглавляют сильноруки и быстры. Против них – многочисленные нимфы из Дома Озаноса, к чьим услугам река. И это наше преимущество.

Число неприятельских солдат вдруг начинает сокращаться.

– Телепорты, – гневно говорю я, глядя, как монфорские выродки то возникают на палубах, то вновь пропадают.

Они хватают последних оставшихся солдат и относят их в относительно безопасное место, на утесы.

– Противник, точнее его остатки, отступил с кораблей, – говорю я маме, чувствуя одновременно гордость и досаду. Норта боится нас и бежит.

Королева Озерного края вскидывает голову. Вид у нее необыкновенно величественный.

– Они намерены удерживать последнюю линию обороны. Очень хорошо.

И перед моим мысленным взором встает образ матери, которая шагает по площади Цезаря и поднимается по лестнице дворца, некогда бывшего моей золотой клеткой, чтобы воссесть на троне Калоров. Станет ли она императрицей, когда война закончится? Владычицей всего континента, от озер до моря, от ледяной тундры до пораженных радиацией Топей? «Не забегай вперед, Айрис. Битва еще не выиграна».

Я стараюсь сосредоточиться. Резкий запах дыма и крови помогает вернуться к реальности. Я глубоко вдыхаю, позволяя ему овладеть моими чувствами. Забавно – я ожидала, что вместе с королем Самосом умрет и мой гнев. Но я по-прежнему ощущаю его, глубоко в душе. Он гложет мое сердце. Отец мертв, и никакая корона, никакой трон его не воскресят. Никакое количество мести не избавит меня от боли.

Я делаю еще один вдох, глядя на воду. Посланница наших богов, она несет благословения и проклятия. В обычное время это укротило бы мою ярость. Близость к столь мощной силе, на свой лад, действует успокаивающе. Но прямо сейчас я не ощущаю знакомого присутствия.

Хотя… ощущаю что-то другое.

– Ты чувствуешь? – спрашиваю я, развернувшись к маме.

Доспехи, покрывающие мое тело, как будто сжимаются, грозя удушьем; все нервные окончания вспыхивают страхом. «Что это… что такое в воде?»

Мама замечает мою тревогу. На мгновение ее взгляд стекленеет, когда она призывает свою могучую способность и нащупывает в волнах то, что так меня напугало. Я, затаив дыхание, наблюдаю за ней.

Вот сейчас она скажет, что ничего не случилось. Это всё мое воображение. Какая-то путаница. Ошибка.

Мама напрягается, и ее глаза превращаются в щели. И дождь вдруг начинает казаться ледяным.

– Течение? – спрашивает она и, щелкнув пальцами, подзывает близстоящего офицера. Это перебежчик из Норты, и он живо повинуется. Лицо у него вытянутое и бледное. Ему как будто не по себе в синем Озерном мундире.

– Озанос, – резко говорит мама, – если ваши нимфы подняли еще одну волну…

Он дрожит и низко кланяется. Озанос и его многочисленные родственники не так одарены, как мы, но достаточно могучи. Не говоря уж о том, что в нашем плане они играют ключевую роль.

– Я не отдавал таких приказов, ваше величество.

Я прикусываю губу и пытаюсь нащупать своей способностью громадное нечто, которое движется в воде. Оно слишком массивно, чтобы сбить его с курса.

– Кит? – бормочу я, не веря собственным ощущениям.

Мама качает головой. Она тоже на грани.

– Больше, тяжелее. И не одно.

За спиной у нас офицеры торопливо собираются на мостике. На корабле начинают завывать сирены. Этот звук, словно нож, рассекает воздух.

– Держитесь! – кричит один из офицеров.