посуде, перевернутой вверх дном, закапывать в ямы. Тарентские снимать самыми последними; анициевы сохранять и в passum;[2623] рябину держать в ямах, в посуде, перевернутой вверх дном, с крышкой, замазанной гипсом; посуду эту закопать в солнечном месте на глубину в два фута. Хранить можно и в долиях, как виноград, вешая веточки между виноградных кистей.

XVIII.62. Из писателей, более близких к нашему времени, некоторые идут в своих заботах дальше и советуют деревья и лозы,[2624] плоды с которых предназначены для хранения, обрезать сразу же, как луна пойдет на убыль, после трех часов дня, в ясную погоду и при суховеях; съемку производить в сходное время по сухим местам раньше полной зрелости и обязательно в новолуние, виноградные гроздья с крепкой веточкой вешать в новом, осмоленном долии, отщипнув щипчиками виноградины, которые могут испортить другие ягоды, всякий доступ воздуха преградить крышкой и гипсом. Рябину и груши сохранять так же, смазывая у всех ножки смолой. Долии держать подальше от воды.

XVIII.63. Некоторые сохраняют виноград вместе с веткой, концы которой втыкают в головки морского лука; другие опускают его в долии с вином, но так, чтобы грозди вина не касались; у некоторых яблоки плавают в вине, налитом в глиняные блюда: считается, что они приобретут таким образом и винный запах. Некоторые предпочитают хранить все в просе, большинство же — в яме глубиной в два фута, дно которой устлано песком: ее закрывают глиняной крышкой и засыпают землей.

XVIII.64. Некоторые обмазывают виноградные кисти гончарной глиной, и, когда она высохнет на солнце, развешивают их; перед употреблением глину смывают.[2625] Такую же глину для обмазки плодов замешивают на вине. Самые благородные сорта яблок таким же образом покрывают коркой из гипса или воска, но если они не дозрели, то они продолжают расти и разрывают известковую оболочку. Кладут их всегда на ножку. Другие срывают их с веточками, вставляют веточки в сердцевину бузины и закапывают, как выше описано.[2626]

XVIII.65. Другие каждому яблоку и каждой груше назначают свою особую глиняную посудину и эти посудинки, осмолив их крышки, еще прячут в долий; иногда заворачивают плоды в шерсть и кладут в коробочки, которые обмазывают глиной с мякиной; другие также поступают с глиняными блюдами, а иногда насыпают в яму песок, а затем заваливают ее сухой землей.[2627] Некоторые обмазывают айву понтийским воском и затем погружают ее в мед.[2628]

XVIII.66. Колумелла советует виноград в тщательно засмоленной глиняной посудине[2629] погружать в колодезь или цистерну. В приморской Лигурии вблизи от Альп грозди, высушенные на солнце, обворачивают пучками ситника и кладут в кадки, которые замазывают гипсом. Греки пользуются для этого листьями платановыми, виноградными или смоковничными, сохнувшими один день в тени; обернув в них грозди, они перекладывают их в кадке виноградными отжимками. Таким образом сохраняется косский и беритский[2630] виноград — сорта первые по своей сладости.

XVIII.67. Некоторые, чтобы получить такой виноград, сняв гроздья, сразу же окунают их в щелок, затем сушат на солнце, а когда он завянет, опускают в горячую воду, опять сушат на солнце, заворачивают в листья, как было сказано выше, и плотно укрывают виноградными выжимками.[2631] Некоторые предпочитают сохранять виноград в опилках и стружках, еловых, тополевых и ясеневых.[2632] Некоторые советуют развешивать его подальше от яблок прямо в хлебных амбарах, потому что хлебная пыль превосходно сушит. Чтобы уберечь развешанный виноград от ос, его обрызгивают изо рта маслом. О финиках мы говорили.[2633]

XIX.68. Из остальных плодов крупнее всего винные ягоды;[2634] некоторые из них поспорят величиной с грушами. О диковинных смоковницах в Египте и на Кипре мы говорили, когда шла речь о заморских деревьях.[2635] У смоковниц на Иде ягода красная, величиной с маслину, только круглее, вкусом, как кизил. Ее зовут там александрийской; дерево это толщиной в локоть, ветвистое, с прочной, гибкой древесиной, без молочного сока, с зеленой корой и листьями, похожими на липовые, но мягкими.[2636] Онесикрит пишет, что в Гиркании[2637] винные ягоды гораздо слаще наших, а смоковницы урожайнее; некоторые деревья дают по 270 модиев.

XIX.69. Из других стран, из Халкиды и Хиоса, к нам пришли многие сорта; лидийские пурпурные; мамилланы, на них похожие, и callistruthiae, превосходящие их вкусом мякоти и изо всех винных ягод самые холодные.[2638] Что касается африканских, — многие предпочитают их всем остальным, — то здесь большой вопрос, из Африки ли они: этот сорт появился ведь там совсем недавно.[2639]

XIX.70. По родине получили свое имя и александрийские, черные, с белой трещинкой, прозвище им «лакомые». Еще черные сорта: родосский, а из скороспелых тибурский.[2640] Есть сорта, названные по тем, кто их вывел: ливиев и помпеев. Этот последний вместе с марисками и теми винными ягодами, которые испещрены пятнышками, как тростниковый лист, лучше всего сушить на солнце; они сохраняются круглый год.[2641] Есть еще сорта: геркуланский, albicerata и белая aratia, с крохотной ножкой, очень широкая.

XIX.71. Первой появляется porphyritis, с очень длинной ножкой; ее сопровождает «народная», из очень мелких и дешевых сортов. Самыми последними накануне зимы поспевают chelidonia.[2642] Есть еще один сорт — и ранний, и поздний, и белый, и черный, приносящий в год два урожая; один поспевает в жатву, другой при сборе винограда.[2643] Поздние получили название и по своей твердой кожице, некоторые из халкидских сортов родят трижды в год.[2644] Только в Таренте растут чрезвычайно сладкие винные ягоды, которые называются онас.

XIX.72. … В некоторых провинциях, например в Мезии,[2645] есть зимние сорта, но создала их не природа, а искусство.

XIX.73. Это низенькие деревца, которые поздней осенью покрывают навозом, и зима застает на них молоденькие зеленые плоды; когда потеплеет, дерево отрывают, и, выпущенные на свет, они, словно вновь родившись, жадно впитывают новые незнакомые лучи — не те, при которых они начали жить. Они поспевают вместе с появлением новых цветов на дереве — первые плоды, но не своего года и притом в очень холодной местности.

XX.74. Винная ягода, названная Катоном «африканской», заставляет вспомнить, что он воспользовался этим плодом для великого урока об Африке. Горя смертельной ненавистью к Карфагену и беспокоясь о безопасности будущих поколений, Катон в каждом заседании сената восклицал, что Карфаген должен быть разрушен. Однажды он принес в курию скороспелую винную ягоду из этой провинции и, показав ее отцам, спросил: