тот, который теперь называется «местным». Самый душистый мирт египетский.[2714]

XXXVIII.125. Впоследствии этот венок [из мирт] был венком при овации [малый триумф], исключая случая с Марком Крассом, который, празднуя победу над беглыми рабами и Спартаком, шел, увенчанный лавровым венком.

Мишулин А.В. Спартаковское восстание. М., 1936. Приложение.

XXXIX.127. Лавр — это собственно дерево триумфов;[2715] его очень любят в особняках; это придверник цезарей и понтификов;[2716] даже одно-единственное, оно украшает дом и стражем стоит у порога. Катон упоминает два его садовых вида, дельфийский и кипрский.[2717] Помпей Леней[2718] прибавляет еще один вид, который он назвал mustax, потому что на его листьях пекут mustacea;[2719] они очень большие, обвислые, беловатые. У дельфийского листья ровного, более зеленого цвета; ягоды очень крупные, зеленого цвета, отливающего в красный; в Дельфах им увенчивают победителей, как и триумфаторов в Риме;

XXXIX.128. у кипрского курчавого лавра листья мелкие, темные, с краями, приподнятыми, как у черепицы.[2720] Потом появились и другие виды: tinus — некоторые считают его диким лавром, а некоторые — совсем особым деревом:

XXXIX.129. цвет у него другой, ягоды темно-синие.[2721]

Добавился и «царский», который начали называть «августовым»: это очень большое дерево с крупными листьями и с ягодами, на вкус вовсе не терпкими. Некоторые считают, что это совсем разные деревья и объявляют «царский» лавр с его более длинными и широкими листьями особым деревом. Они же числят по другому роду и бакалию, этот самый обычный, очень урожайный на ягоды лавр; бесплодный же (я очень этому удивляюсь) называют «триумфальным» и говорят, что его и берут триумфаторы. Может быть, правда, это началось с божественного Августа: стали брать ветки от лавра, посланного ему с неба, низенького, с курчавыми, мелкими листьями, встречающегося редко. В парках появился и фасосский лавр, у которого в середине листа есть словно маленькая лиственная оборочка. Ее нет у лавра-евнуха, прекрасно переносящего затененность: он разрастается в любой тени.[2722]

XXXIX.131. Есть еще «земляной лавр»[2723] — это дикий кустарник; александрийский, который называют еще «идейским», hypoglotlion, danae, carpophyllon, hypelate. От корня у него раскидываются ветки длиной в три четверти фута, их употребляют для венков: листья острее, чем у мирта, мягче, белее и крупнее, плоды красные, сидят между листьями. Его очень много на Иде и около Геркалеи Понтийской, но только по гористым местам.

XXXIX.132. Тот вид, который называют daphnoides, притязает на множество имен: его зовут pelasgum, eupetalon, «александровым венком». Это тоже кустарник, очень ветвистый, с листьями более толстыми и мягкими, чем у лавра, обжигающими рот, с черными, отливающими в красное ягодами. Еще в старину было отмечено, что на Корсике вовсе нет лавра; теперь его там посадили, и он хорошо идет.[2724]

XL.133. Это дерево — вестник мира, и его ветка, поднятая среди вражеских станов, служит знаком перемирия. Для римлян он по преимуществу вестник радости и победы: лавровые ветки посылают вместе с письмами, ими обвивают солдатские копья и дротики и украшают императорские фасцы.[2725]

XL.134. Веточку от него кладут на колени Юпитера Сильнейшего и Величайшего всякий раз, когда радуются новой победе. Это не потому, что лавр вечно зелен, и не потому, что он дерево мира — в обоих отношениях следовало бы предпочесть маслину, — а потому что на Парнасе это дерево самое величавое и поэтому, как думают, любезное Аполлону. Римские цари имели обыкновение посылать Аполлону дары и спрашивать у него предсказаний (свидетель тому Л. Брут).[2726] Может быть, чтут лавр и потому, что Брут заслужил свободу для государства, поцеловав, по ответу оракула, ту лавроносную землю; чтут еще и потому, что это единственное из садовых и приносимых в жилье деревьев, в которое не ударяет молния.

XL.135. Я считал бы, что дерево это почтено участием в триумфах скорее по этим причинам, а не потому, что им, как пишет Мазурий, окуриваются и очищаются от крови, пролитой на войне. Запрещено осквернять лавр и маслину, употребляя их для житейских нужд; даже при молебствиях нельзя брать для алтарей и жертвенников лавровые и масличные дрова. Лавр выражает свою ненависть к огню громким потрескиванием и своего рода протестом: древесина у него скручивается, словно это больные внутренности и нервы. Рассказывают, что Тиберий во время грозы надевал себе на голову лавровый венок из страха перед молнией.[2727]

XL.136. Были с лавром и случаи, касающиеся божественного Августа и достойные упоминания. Ливии Друзилле (впоследствии в браке получившей имя Августы), когда она была еще невестой цезаря, орел бросил с высоты на колени совершенно нетронутую курицу ослепительной белизны. Она изумилась, но не испугалась, а тут произошло и другое чудо. Курица держала в клюве лавровую веточку, отягощенную ягодами, и гаруспики велели сохранять и эту птицу, и ее потомство, веточку же посадить и благоговейно за ней ухаживать.

XL.137. Это и сделали в усадьбе цезарей, лежащей у Тибра, в девяти милях от Рима по Фламиниевой дороге. По этому событию усадьба и называется «У кур». Лавр чудесно разросся в целый лес. Август впоследствии, справляя триумф, держал ветку этого лавра в руке и надевал венок из его же ветвей. После то же стали делать все императоры.[2728] Установился обычай сажать ветви, которые они держали; леса, различающиеся по именам императоров, существуют доселе.

XL.138. Это единственное дерево, именем которого называют мужчин, единственное, для листьев которого в латинском языке существует особое обозначение: laurea. Имя лавра сохранилось в названии одного места в Риме: на Авентине есть Loretum, там был когда-то лавровый лес.[2729] Лавр употребляют при очищениях; засвидетельствовано, что его сажают и ветвями, хотя в этом и сомневались Демокрит и Феофраст.

Книга XVI. Лесные деревья [компиляция фрагментов]

I.2. (Гл. 2-4.) При описании Востока мы упоминали ряд племен вблизи океана, живущих в такой же нужде.[2730] Но [подобные народы] встречаются и на севере, где мы видели племена, которые зовутся большими и малыми хавками (Cluucorum gentes, qui maiores minoresque appellantur). Здесь вода в Океане поднимается дважды в течение суток через равные промежутки времени и заливает огромные пространства. Прикрывая, таким образом, вечную противоположность элементов природы,[2731] Океан оставляет нерешенным вопрос, следует ли назвать данное место сушей или частью моря.[2732]

I.3. Здесь живет это убогое племя (misera gens), занимая либо высокие бугры, либо возвышения, сооруженные