сволочи, а! Мощно, героично, патриотично и претензией на историческую преемственность. Сволочи, а молодцы!

— Час такой музыки, и народ начнёт строить баррикады, — сухо произнёс Салин.

— Не дай Бог! — Решетников перекрестился пультом.

На кофейном столике нервно заверещал зуммер интеркома. Салин с трудом перегнулся, нажал кнопку:

— Владислав, что там у тебя ещё?

— Виктор Николаевич, «Таран». Как поняли меня?

— Да… Я понял.

Кодовый сигнал «Таран» означал силовое вторжение на объект. «Маски-шоу» стали привычной нормой выяснения отношения в политике и бизнесе. Настолько привычной, что в каждой уважающей себя фирме существовал план действий на случай визита людей в масках и с оружием.

Решетников медведем заворочался в кресле.

— Только не говори, что ты нечто подобное ожидал, — проворчал он.

Салин нарочито замедленными движениями достал из кармана пузырёк с лекарством, вытряс на ладонь несколько крохотных белых шариков, отправил в рот.

Отрицательно покачал головой.

— Нет, не ожидал. Но не удивлён. — Он покатал языком шарики. Поморщившись, проглотил. — Не удивлён, потому что знаю, с кем имеем дело.

Решетников шёпотом выматерился.

* * *

17:23 (в.м.)

Серый Ангел

За спиной Злобина стоял начальник службы безопасности Фонда. Подтянутый, поджарый, собранный, как бойцовый пёс, ждущий команды «фас». Злобин чувствовал на затылке холодок от его целящегося взгляда. Был совершенно уверен, что верный пёс бросится, стоит хозяину пошевелить пальцем.

А хозяин демонстрировал радушие. Хотя в глазах, спрятавшихся за дымчатыми стёклами элегантных очков, плавали льдинки.

— Андрей Ильич, какими судьбами? — Салин первым протянул руку.

— Служба, Виктор Николаевич.

Он почувствовал, как в его ладони чуть дрогнули вялые пальцы Салина.

— Все надзираете за законностью?

Зондаж был тонкий, в духе старой школы. Злобин решил ответить в том же стиле:

— Прокуратура — она, с ещё со времён Петра Первого, царёво око.

— Угу. — Салин понимающе кивнул.

— А стрельцы царёвы у нас на подворье — это вам по статусу теперь полагается? — встрял Решетников, в свою очередь протягивая руку Злобину.

— Они обеспечат вашу охрану. В здание не войдут, не беспокойтесь. Их задача — взять под контроль периметр.

— Только и всего? — умело сыграл удивление Салин.

Последовал едва заметный кивок, и стоявший за спиной Злобина человек беззвучно вышел из зала.

Злобин по очереди осмотрел Салина и Решетникова. Со времени их последней встречи оба ничуть не изменились. Словно законсервировались во времени и во власти.

Он не стал посвящать Игоря Дмитриевича во все перипетии своих отношений с этими людьми. Посчитал, что правильнее будет вообще не упоминать о них. Слишком редкими, непредсказуемыми и недоступными для понимания непосвящённым были они. Салин и Решетников так и остались для него персонами весьма загадочными. Безусловно, они были силой и представляли силу. Мощную, но не спешащую себя выказывать. Один черт знает, в какие глубинные пласты и в какие высоты пирамиды власти уходили нити, которые держали в руках эти двое. Именно поэтому Злобин предпочёл не афишировать даже сам факт знакомства с двумя ветеранами тайной войны. Но в одном он мог поклясться, что ни разу не р а б о т а л на них.

Возможно, два матёрых интригана когда-то использовали его «в тёмную» или, действуя в рамках служебных обязанностей, он невольно действовал в русле их интересов, но напрямую, по приказу — такого не было. Он отдавал себе отчёт, что, была бы нужда, они нашли способ сделать его «своим» и «ручным», но, очевидно, их вполне устраивала независимая линия Злобина[86].

— Мне поручено принять у вас материалы.

Салин с Решетниковым переглянулись.

— Так вы, того и глядишь, Малютой Скуратовым[87] станете! — хохотнул Решетников.

Салин отступил на полшага назад, вежливо взял Злобина под локоток и повёл в дальний конец зала, к рабочему столу.

— Материальчики мы вам дадим. Если честно, спешности в них никакой. Поэтому я задержу вас буквально на десять минут. Вы не против?

— Если только на десять.

— Вот и отлично.

Салин указал Злобину на его кресло. Сам сел за стол. Решетников расположился спиной к окну. Злобин оказался в перекрестье их взглядов, с лицом, подставленным под свет из окна.

Салин снял очки, неторопливо стал протирать стекла. Решетников, умилительно улыбаясь, не спускал со Злобина взгляда.

— У вас здесь тихо, — первым начал игру Злобин.

— А нам особо паниковать не о чем, — сразу же подхватил Решетников. — Должности у нас плёвые, зато не выборные. Сами себя назначили. Организация общественная, но все свои. Это там, у вас, уверен, как в дурдоме при пожаре. Угадал?

— Я бы не сказал. Рабочая обстановка.

— Неужели уже виноватого нашли? — удивился Решетников.

— Дубравин, — коротко ответил Злобин.

Салин водрузил на нос очки. Решетников сразу же откинулся в кресле, словно уступая очередь партнёру.

— Андрей Ильич, мы внимательно следили за вашей карьерой. Не стану скрывать, столь бурный рост не может показаться подозрительным. — Он помедлил, считывая реакцию собеседника. — Подозрительно для тех, кто не знает вас лично. Даже в самой коррумпированной системе всегда высок спрос на честных профессионалов. Этим все и объясняется. Во всяком случае, для нас.

— Отрадно слышать. Но вы меня задержали не для того, чтобы комплиментами завалить.

— Безусловно. — Салин покосился на Решетникова. Тот ответил едва заметным утвердительным кивком. — Не берусь судить, как сложатся обстоятельства в ближайшем будущем и как будет развиваться ваша карьера в подобных обстоятельствах, но мы заинтересованы в том, чтобы иметь на контакте… На контакте, а не в обойме, вы понимаете меня? Прекрасно. Мы заинтересованы в вашей компетенции в некоторых проблемах, которые, скажем так, могут быть причиной пересечения ваших служебных обязанностей с нашей