17:02:04

Из арки, где сосредоточилась их группа, в нужный пролёт забора было не попасть.

Пришлось подбираться на прямой выстрел через захламлённый палисадничек.

Он уже изготовился, снял гранатомёт с предохранителя. Последний раз переглянулся с прикрывающими. Вскинул указательный палец.

«Готов!»

Положил палец на спусковой крючок. Выровнял прицел. Сделал глубокой вдох.

Земля вдруг дрогнула от взрыва.

Он рефлекторно сжался. Кровь сразу же застучала в висках, выдавив из кожи нервную испарину. Под шлемом-капсулой загудело его шумное, прерывистое дыхание.

Палец на спусковом крючке сделался непослушно твёрдым.

«Спокойно, — сказал он себе. — Считай до трёх. Ра-а-з, два-а-а… Сейчас наши рванут от гаража к дверям. Ты услышишь стрельбу. И на счёт три…»

Над забором взвилась ракета и по пологой траектории, роняя искры, полетела прямо на него.

Ноги сами собой спружинили, и тело ушло в кувырок.

Справа в капсулу врезался тугой удар. В голове сразу же помутнело. Но он успел сообразить, что палец все-таки нажал на спусковой крючок.

Взрывной волной от близкого разрыва гранаты его швырнуло вверх, перевернуло в воздухе.

Он летел, словно парил во сне, неестественно медленно. Мимо пролетали яркие светлячки. Они трещали белыми огненными крылышками, не больно тюкали в него, рикошетили, рассерженно гудя.

«Свето-шумовая граната… До кучи», — заторможено подумал он, тягуче улыбаясь.

И рухнул в темноту, как в густую смолу…

17:02:06

В тылу посольства взметнулся грязный султан взрыва и сразу же полыхнуло слепящее пламя свето-шумовой гранаты.

Он успел отпрянуть за кладку вентиляционной трубы.

Внизу раскатисто прокатились очереди. Лупили из «Узи». Неприцельно. Во весь рожок. Просто демонстрируя силу.

Треснули и с жалобным перезвоном посыпались оконные стекла. Несколько пуль цокнули по крыше.

Он жестом приказал своим не высовываться.

«Твою мать… Напланировали, козлы в лампасах! «Сходу, сходу»! Вот вам, бля, и с ходу».

В шлеме-капсуле сухо треснул наушник.

«Не спеши исполнять, дождись команды отбой», — зло усмехнулся он, приготовившись выслушать командный лепет начальства.

— Вызываю старшего группы захвата. Вызываю старшего группы захвата. — ворвался незнакомый голос. — Прекратите атаку. Посольство заминировано. Посольство заминировано. Отведите своих людей. Мы даём две минуты собрать раненных. Две минуты. Приём?

Он нажал тангенту. Услышал свой хриплый голос в эфире.

— Слышь, урод, ты кто такой, бля?!

— Я обращаюсь к старшему группы захвата. Посольство заминировано. Соберите раненых и отведите своих людей.

— Слышь, говорилка! Когда я тебя достану, ты у меня собственный язык сожрёшь, понял?

— Понял. До связи.

Он ещё хотел что-то сказать, чтобы хотя бы словами достать спокойного, уверенного в своей силе противника.

Но сначала в носоглотке щёлкнула резкая боль, потом словно сверло прошило затылок и врезалось в горячий мозг. Он закинул голову, хрипло вопя от дикой боли. Ноги сами собой подломились, и он грузно рухнул навзничь. Автомат отлетел в сторону, накрученный на кисть ремень обручем стиснул кожу.

Эта боль была легче и понятней. А та, что взорвала голову и исчезла, оставив после себя сосущую пустоту, откуда она взялась, он не представлял. Даже не думал, что боль может быть такой а д с к о й.

Угасающим сознанием он попытался просчитать, откуда его мог достать снайпер.

«Нет… Не могли. Даже свои… Не могли. Жаль, что все так…»

Оперативная обстановка

Москва, Центр

Рапорт

Докладываю, что в 17.01. (в.м.) террористы открыли огонь по группам, вышедшим на рубеж атаки, применив свето-шумовые гранаты и автоматическое оружие. На нашей радиочастоте террористами передано сообщение о минировании посольства.

Потери личного состава: 12 чел., из них: лёгкая контузия — 9 чел, 3 пострадавших, со слов майора мед. службы Зотова, имеют признаки последствий эпилептического припадка.

Принял решение отвести группы захвата на исходный рубеж, вступить во взаимодействие с подразделениями милиции и РА, находящимися в районе, в целях создания полосы отчуждения вокруг объекта, организации боевого охранения и зачистки территории внутри кольца от посторонних лиц.

17:10 (в.м.)

Странник

В кабинет втолкнули Барона. Сорвали с глаз повязку.

Лишь долю секунды его взгляд был затравленным. Потом сделался цепким. Прошёлся по личному кабинету, схватывая все изменения, произошедшие после захвата.

«Мастерство не пропьёшь», — констатировал Максимов, наблюдая за израильтянином.

За несколько часов лицо израильтянина налилось восковой, нездоровой тяжестью. Складки под веками отвисли, приобрели неестественный пепельный цвет. Воротник голубой рубашки промок от пота. Сквозь слипшиеся волосы проступили раннее тщательно скрываемые проплешины. Сцепленные пальцы мелко подрагивали. На бледной коже отчётливо проступили веснушки и темно-рыжие волоски.

Он с явным усилием давил в себе страх. Но держался, хотя и через силу, с достоинством, максимально возможным в его положении.

— Садитесь, господин Барон. — Максимов указал на кресло.

— Предпочитаю с вами разговаривать стоя.

Израильтянин демонстративно завёл руки за спину.

«Гордый — это хорошо. Только почки у тебя ни к черту, полдня на полу просидел, уже, наверное, отвалилось все, давление под двести, а выёживаешься!» — Максимов ногой толкнул к нему кресло.

Колёсики прошуршали по ковру. Ребро подлокотника мягко стукнуло израильтянина в бедро.

— Садитесь, господин Барон. И придвигайтесь ближе к столу. Нам надо поговорить.

— Моё правительство не ведёт переговоры с террористами. И я, тем более, не…

— Да все ведут переговоры! — отмахнулся Максимов.

— До поры, до времени.