Огромные деревянные двери распахнулись настежь.

– Стой!

Зейнаб аль-Кахтани стояла с зеленым флагом в руках.

Потребовалось несколько секунд, чтобы ее крик услышали. Чтобы один вид ее в черном платье, с покрытым вуалью лицом, безоружной, если не считать флага, заставил сражающихся джиннов застыть как вкопанных. Она сделала шаг, и несколько воинов отступили, словно само ее присутствие оттеснило их назад. Рядом с ней стояла Разу, глядя на Дару обманутым и ненавидящим взглядом.

Сжимая флаг, точно меч, Зейнаб сделала еще один шаг к нему навстречу, гордо подняв голову.

– Мы сдаемся, – холодно сказала она. – Мы сложим оружие, если ты остановишься, – она опустила флаг. – Манижа получит меня.

Дара тоже поднял руку.

– Опустить оружие, – приказал он своим воинам.

Впрочем, это уже не требовалось – Зейнаб остановила их всех.

Вот только желание Манижи все еще бередило кровь. Оно требовало большего. «Унизь ее, – настаивало оно. – Заставь ее роптать».

– Зейнаб! – Из дверей больницы выскочила Акиса.

Разу и двое солдат Гезири метнулись к ней, чтобы перехватить воительницу. Но у них не было против нее шансов, и Акиса вырвалась. Зейнаб оглянулась.

– Не подходи, друг мой. У нас нет выбора, – но хлесткий голос Зейнаб разнесся по воздуху, когда она отчеканила что-то еще на гезирийском языке.

Дара познал много позора в своей жизни, но, глядя на то, как гордая принцесса Кахтани с горящими глазами приближается к нему, он знал, что это бесчестье будет нести до конца своих дней. Не так он планировал отвоевать Дэвабад у семьи, уничтожившей его близких.

Твоих близких уничтожила другая семья. Та, что правит тобой до сих пор.

Зейнаб приблизилась к нему. Она была высокой, как и ее младший брат, и почти не уступала Даре в росте.

– Вот и я, – объявила она. – Надеюсь, это доставит удовольствие проклятой ведьме, которую ты называешь госпожой.

Дара сверкнул на нее глазами, хотя ему до боли хотелось упасть к ее ногам и молить о прощении.

– Что ты сказала своей воительнице?

– Выпустить тебе кишки.

Слова были сказаны достаточно громко, чтобы их услышали его воины. Несколько из них встрепенулись и снова потянулись к оружию.

Создатель, убей меня. Дара грубо схватил Зейнаб аль-Кахтани за руку и повел ее за собой. Желание Манижи подговаривало его сделать что-нибудь похуже: сорвать с нее вуаль и протащить за волосы. Но он только ускорил шаг, направляясь к мидану, минуя кварталы, которые только что уничтожил, пытаясь отвлечься от ужасной тоски. Все вокруг выглядело так, словно по городу прокатилось огромное колесо, размалывая все на своем пути и оставляя после себя лишь огонь и забрызганные кровью обломки. И плач. Постоянно, отовсюду – плач.

Манижа ждала на мидане в компании ифритов. Едва Дара приблизился к ней, как желание все-таки пересилило его, и он силой опустил Зейнаб на колени перед бану Нахидой. Принцесса не вскрикнула, не вздрогнула. Она лишь смотрела на Манижу с нескрываемым отвращением.

Бану Нахида смерила ее снисходительным взглядом.

– Как ты повзрослела. – Она кивнула Даре: – Спасибо, Афшин.

Ему вдруг стало легче дышать – желание исполнилось. Дара судорожно вздохнул и почувствовал кроху свободы.

Он схватился за нож, поднося его к горлу…

– Афшин, я хочу, чтобы ты убрал это, – приказала Манижа, коротко, но очень любезно. – Не хватало еще, чтобы ты причинил себе вред.

Нож выпал у него из рук.

Зейнаб уставилась на него. Если какому-то намеку на отчаяние и удалось пробиться сквозь маску послушания на его лице, этого оказалось достаточно, чтобы возбудить подозрения принцессы, потому что она резко повернулась к Маниже…

Однако та взмахнула рукой, как бы подзывая экипаж. Движение было непринужденным, но его хватило, чтобы изумрудное кольцо Дары на мгновение блеснуло в пыльном свете.

– Боже мой! – ахнула Зейнаб.

Манижа улыбнулась, на этот раз торжествующе.

– Пойдем, девочка. Твой брат ужасно по тебе скучал.

Нари вскрикнула от неожиданности, сделала шаг назад и врезалась в стену позади себя. Шеду стоял так близко, что она могла дотянуться до него рукой, а когда он потряс головой, снег, прилипший к его серебристой гриве, упал ей на лицо.

– Боже, сохрани, – прошептала она, скользя подошвами по заледеневшей земле и пытаясь отстраниться – если бы не эта чертова стена.

Нари протянула ладонь, наполнив ее зачарованными огоньками. Но это была крайне сомнительная защита, и Нари вдруг поймала себя на том, что ее мать, возможно, мыслила в верном направлении, когда научилась повелевать чужими конечностями.

Вот и на шеду это явно не произвело впечатления. Он сел на задние лапы, поглядывая на нее со смесью любопытства и небрежного презрения, как самый настоящий кот. Очень крупный кот, со светло-золотистой шерстью, под которой перекатывались мускулы, а его глаза, цвета такого бледного серебра, что казались прозрачными, были словно из блестящего льда, окружившего их со всех сторон.

А его крылья… о, эти крылья. Если они показались Нари эффектными на берегу Нила, то теперь и вовсе поражали своим великолепием: длинные, изящные перья сверкали всеми цветами мироздания, радугой из самоцветов, отражая каскады кристаллов льда и снег вокруг.

Они выжидающе смотрели друг на друга в полной тишине, нарушаемой лишь прерывистым дыханием Нари. Она не знала, был ли это тот самый шеду, что повстречался ей и Али во время песчаной бури в Египте – различать гигантских мифических летающих кошек по мордам она пока не научилась, – но теплых ощущений встреча пока не вызывала.

– Твоих лап дело? – спросила она, указывая на снежные горы вокруг.

Возможно, было безумием вести диалог с животным, но, видит Бог, она совершала и более странные вещи с тех пор, как случайно вызвала воина Дэва.

Шеду отряхнул крылья и лишь лениво моргнул в ответ своими пугающими глазами.

Терпение Нари лопнуло, и страх отступил.

– Я буду драться, – пригрозила она, вспомнив давний рассказ Джамшида о том, как их предки приручали шеду в древности. – Не думай, что я шучу.

И Нари даже не блефовала. Схватка с шеду, по крайней мере, принесет более быструю смерть, чем если она останется замерзать до смерти на этой загадочной горе, куда она перенеслась.

– Они не разговаривают, – произнес новый голос на языке, который показался Нари смесью птичьих трелей и воркования. – Хотя и любопытно было бы взглянуть на такой поединок.

Нари подскочила и подняла взгляд наверх.