Гром.

Новая буря.

«Я не могу победить его. Я должна изменить его».

Слушай.

Крадунья поползла навстречу Мраку, призывая всю оставшуюся круть. Вестник шагнул вперед с ножом в одной руке и осколочным клинком в другой. Она приблизилась к нему, и он снова заслонил ступени, ведущие вниз. Он ожидал, что она либо пойдет туда, либо остановится у бессознательного тела Коряги и попытается исцелить хозяйку приюта.

Крадунья не сделала ни того ни другого. Она проскользнула мимо обоих, затем повернула и вскарабкалась по ступенькам, по которым недавно спустилась Коряга.

Мрак выругался, замахиваясь на нее, но промахнулся. Она добралась до третьего этажа, и он бросился за ней.

– Ты оставляешь ее умирать, – предупредил он, преследуя Крадунью, которая нашла небольшую лестницу, ведущую наверх.

Она надеялась успеть на крышу. Нужно было увести его за нею…

Люк в потолке преградил путь, но она распахнула его – и оказалась посреди Преисподней.

Со всех сторон дул ветер чудовищной силы, перемежавшийся жуткими красными молниями. Дождь лил мощными потоками, которые жалили плоть. «Крыша» была всего лишь плоскостью над городом, и Крадунья не заметила сферную клетку Коряги. Дождь был слишком слепящим, сила ветра – слишком ужасающей. Она шагнула прочь от люка, но тут же пригнулась, цепляясь за камни. Виндль отрастил ей опоры для рук. Спрен поскуливал, но держался крепко.

Мрак появился посреди бури, вышел из отверстия в вершине утеса. Он увидел Крадунью, затем шагнул вперед, подняв осколочный клинок, как топор.

Он замахнулся.

Крадунья закричала. Она отпустила лозы Виндля и подняла руки над головой.

Виндль испустил долгий, тихий вздох, тая и превращаясь в серебристый кусок металла.

Она встретила опускающийся клинок Мрака собственным оружием. Только не мечом. Крадунья ничегошеньки не знала о мечах. Ее оружием был всего лишь серебристый стержень. Он светился в темноте и блокировал удар Мрака, хотя от атаки ее руки пробрала дрожь.

«Ой», – произнес голос Виндля у нее в голове.

Дождь хлестал вокруг, и багровые молнии били позади Мрака, оставляя резкие послеобразы в глазах Крадуньи.

– Думаешь, что сможешь сразиться со мной, дитя? – Он зарычал, прижимая клинок к ее стержню. – Со мной, прожившим дольше иных бессмертных? Убивавшим полубогов и пережившим Опустошения? Я – Вестник правосудия!

– Я буду слушать, – крикнула Крадунья, – тех, на кого не обращали внимания!

– Что? – взревел Мрак.

– Я слышала, что ты сказал, Мрак! Ты пытался предотвратить Опустошение. Оглянись! Скажи, что ты этого не видишь!

Молния рассекла воздух, и в городе поднялся вой. На другом конце поля рубиновый свет высветил сбившуюся в кучу группу существ. Жалкую, печальную группу. Бедные паршуны, изгнанные из убежищ.

Красная молния словно бы задержалась возле них.

Их глаза горели.

– Нет, – проговорил Нейл. Буря, казалось, ненадолго отступила, позволяя его словам прозвучать. – Это… единичное событие. Паршуны, которые… которые выжили, сохранив формы в…

– Ты потерпел неудачу, – крикнула Крадунья. – Оно пришло.

Нейл поднял взгляд на грозовые тучи, рокочущие от мощи; внутри них непрерывно бурлил красный свет.

В тот же миг Крадунье странным образом показалось, что внутри его возникло… нечто. С ее стороны было глупо думать, что посреди дождя, ветра и красных молний она сумела разглядеть в его глазах какую-то перемену. Но она могла поклясться, что в самом деле это увидела.

Он сосредоточился, словно человек, очнувшийся от дремоты. Меч выпал из пальцев и растворился в тумане.

Затем Вестник рухнул на колени.

– Бури. Йезриен… Ишар… Это правда. Я потерпел неудачу. – Он склонил голову.

И заплакал.

Пыхтя, чувствуя влагу и боль от дождя, Крадунья опустила свой жезл.

– Я потерпел неудачу несколько недель назад, – проговорил Нейл. – Тогда я все понял. Боже. Господь Всемогущий. Оно вернулось!

– Мне очень жаль, – сказала Крадунья.

Он посмотрел на нее, лицо его было красным от непрерывных молний, слезы смешивались с дождем.

– Ты говоришь искренне, – сказал он, затем ощупал свое лицо. – Я не всегда был таким. Я изменился к худшему, не так ли? Да, все так.

– Не знаю, – ответила Крадунья.

И, повинуясь инстинкту, сделала то, что раньше сочла бы невозможным.

Она обняла Мрака.

Он вцепился в нее – это чудовище, это бессердечное существо, которое когда-то было Вестником. Он прижался к ней и зарыдал посреди бури. Затем одновременно с громовым раскатом он оттолкнулся от нее. Споткнулся на скользком камне, обдуваемый ветром, и засветился.

Вестник взмыл в темное небо и исчез. Крадунья с трудом поднялась на ноги и бросилась вниз, чтобы исцелить Корягу.

20

– Значит, ты не обязан становиться мечом, – сказала Крадунья.

Она сидела на комоде Коряги, потому что у женщины не оказалось подходящего стола, на который можно было претендовать.

– Меч – это традиция, – сказал Виндль.

– Но тебе не обязательно им быть.

– Очевидно, нет, – обиженно ответил он. – Я должен стать чем-то металлическим. Существует… связь между нашей силой, когда она конденсируется, и металлом. Тем не менее я слышал истории о том, что спрены становились луками. Я не знаю, из чего создают тетиву. Может быть, Сияющие носили ее с собой?

Крадунья кивнула, почти не слушая. Кого волнуют луки, мечи и прочее? Это открывало всевозможные более интересные варианты!

– Интересно, как бы я выглядел в роли меча, – сказал Виндль.

– Ты вчера весь день переживал, что я кого-то ударю тобой!

– Я не хочу быть мечом, которым размахивают, это очевидно. Но есть что-то величественное в осколочном клинке, что-то достойное демонстрации. Я думаю, из меня получился бы отличный клинок. Очень величественный.

Внизу раздался стук в дверь, и Крадунья оживилась. К сожалению, это было не похоже на писца. Она услышала, как Коряга разговаривает с кем-то тихим голосом. Вскоре дверь закрылась, и хозяйка приюта поднялась по ступенькам и вошла в комнату, неся большую тарелку с блинчиками.

В животе у Крадуньи заурчало, и она выпрямилась в полный рост на комоде.

– Так, это же твои блинчики, верно?

Коряга, такая же сморщенная, как и всегда, застыла.

– Какое это имеет значение?

– Огромное, – заявила Крадунья. – Они не для детей. Ты же сама собиралась их съесть, верно?

– Дюжину блинчиков.

– Да.

– Ну разумеется. – Коряга закатила глаза. – Сделаем вид, что я собиралась съесть их все сама.

Она поставила тарелку на комод рядом с Крадуньей, которая принялась уплетать блинчики за обе щеки.

Коряга сложила костлявые руки на груди и оглянулась через плечо.

– Кто приходил? – спросила Крадунья.

– Мама. Пришла настаивать, стыдясь, что хочет вернуть ребенка.

– Без шуток? – спросила Крадунья с набитым ртом. – Мама Мика действительно вернулась за ним?

– Очевидно, она знала, что сын симулировал болезнь. Это было частью аферы, чтобы… – Коряга затихла.

«Ага», – подумала Крадунья. Мама не могла знать, что Мик исцелен, – это случилось только вчера, и город пребывал в беспорядке после бури. К счастью, здесь все прошло не так плохо, как могло бы. В Йеддо не имело значения, в какую сторону дует ветер во время бури.

Однако она изголодалась по информации об остальной империи. Казалось, все снова пошло наперекосяк, только на этот раз по-новому.

И все