Приказываю:

1. Командирам полков навести жесточайший порядок и недопустить случаев оставления боевого участка без приказа, применить на месте приказ № 227.

За оставление боевого участка без приказа и позорное бегство с поля боя командира 2-го батальона 235 гв. Краснознаменного стрелкового полка отдать под суд военного трибунала»[481].

Весь ход боевых действий 12 июля в районе с. Ржавец и юго-зап. станции Прохоровка свидетельствует, что прорыв в полосе 69А был хорошо спланированной операцией, конечной целью которой должен был стать выход 3 тк с юга в район Прохоровки, на соединение со 2 тк СС, и окружение соединений 48 ск 69А. Несмотря на то что цель достигнута не была, 3 тк удалось заметно повлиять на ситуацию в полосе 2 тк СС – отвлечь на себя значительные силы и тем самым ослабить удар 5 гв. ТА. Кроме того, весь день на ее левом фланге висела угроза прорыва и выхода противника в тыл.

К концу дня обстановка стабилизировалась, советским войскам полностью вернуть утраченные позиции не удалось. Но главное в этот день было сделано: танки Брейта были остановлены, прорыв временно локализован.

Подчеркну – это был лишь временный успех: угроза окружения основных сил 48 ск еще оставалась. Наше командование это понимало. «Назавтра угроза прорыва противника с юга в районе Шахово, Авдеевка, Александровка остается реальной, – докладывал начальник Генерального штаба А.В. Василевский И.В. Сталину. – В течение ночи принимаю все меры к тому, чтобы вывести сюда весь 5-й гв. механизированный корпус, 32-ю мотобригаду и четыре полка иптап»[482].

6 гв. армия генерал-лейтенанта И.М. Чистякова, усиленная 10 тк, частью сил 5 гв. Стк и танковой группой 3 мк 1ТА готовилась участвовать во фронтовом контрударе практически в полном составе. Основной удар силами 90 гв., 184 и 219 сд с рубежа: Чапаев, Новенькое, Круглик в направлении Сырцево, Сырцев, Яковлево должен был наносить 22 гв. ск генерал-майора Н.Б. Ибянского. В районе Яковлево его войска и 23 гв. ск должны были встретиться с двигавшимися от Прохоровки в направлении Обоянского шоссе 5 гв. А и 5 гв. ТА. Таким образом, предполагалось окружить и уничтожить 48 тк и 2 тк СС.

23 гв. ск в составе 204, 309 и 67 гв. сд должен был атаковать с рубежа Круглик, урочище Малиновое через северную окраину Верхопенье на Покровку. 71 гв. сд предстояло прикрыть правый фланг 22 гв. ск, а 51 гв. сд – после ее смены войсками 5 гв. А – выводилась в резерв командующего 6 гв. А.

Приказ на контрудар командиры 23 гв. ск и 204, 219 и 184 сд получили в 13.00 11 июля лично от И.М. Чистякова во время рекогносцировки на высоте 240.8. Остальным соединениям были поставлены задачи штабом армии. К исходу дня ситуация начала осложняться. Было получено сообщение: 204 и 309 сд остаются в оперативном подчинении 1ТА. Таким образом, в составе 23 гв. ск осталась лишь одна 67 гв. сд, и в предстоящем контрударе корпус задействовать было нецелесообразно.

В то же время командующий 40А приостановил подготовку к выдвижению 184 и 219 сд. Генерал-лейтенант К.С. Москаленко был не согласен с тем, что его армию лишали значительных сил, и попросил на период контрудара оставить ему эти дивизии. Вопрос решился лишь к утру 12 июля – Ватутин не стал ломать уже подготовленный план. Дивизии начали выдвижение с прежних рубежей лишь на рассвете, в 4.00, походными колоннами, на глазах у врага. Эта неувязка значительно затянула переход в контрудар правого крыла 6 гв. А и ослабила силу первого удара. О каком-либо общем детальном плане боевых действий и отработке взаимодействия частей 22 гв. ск и танковых соединений в этой ситуации говорить не приходится – в 8.30 12 июля на исходных позициях костяка вспомогательной ударной группировки фронта (6 гв. А и 1ТА) еще не было.

По свидетельству командующего 1ТА генерал-лейтенанта М.Е. Катукова, первую информацию о готовившемся контрударе Н.Ф. Ватутин сообщил ему 10 июля (в тот же день, как и П.А. Ротмистрову).

«Больших задач на глубокий прорыв немецкой обороны вам не ставлю, – сказал он, – продвинетесь на километр-другой – и хорошо. Главное – сковать немецкие войска, лишить их возможности свободно маневрировать резервами, не дать им больше накапливать силы под Прохоровкой»[483].

В ночь на 11 июля штаб фронта поставил конкретные задачи. 1ТА: имея в составе четыре танковых, один механизированный корпус и две стрелковые дивизии с артиллерийскими частями усиления, она должна была прежде всего не допустить дальнейшего продвижения противника на север на участке Круглик, высота 244.8, Ольховатка. Вместе с тем два корпуса – 5 гв. Стк генерал-майора А.Г. Кравченко и 10 тк генерал-лейтенанта В.Г. Буркова – выводились на правый фланг армии, им предстояло усилить ударную группировку 6 гв. А – 22 гв. ск и нанести удар на юго-восток. Эти соединения имели следующие задачи:

5 гв. Стк силами 21 и 22 гв. тбр (16 «Т-34», 9 «Т-70» и 5 «Мк-4» «Черчилль») с 1212 (11 76-мм ПТО), 222 (8 76-мм ПТО) иптап и 36 гв. мп РС (23 «БМ-13») из района 1-я Новоселовка, урочище Кузнецово предстояло атаковать в направлении высота 208.0, урочище Суходол, Шепелевка, Луханино, Яков_лево.

10 тк, передав в ночь на 12 июля участок обороны 204 сд, главными силами выходил в район леса северо-западнее с. Новенькое и с утра должен был перейти в атаку;

183 тбр с 727 иптап – в направлении сев. окраина Новенькое, сев. окраина урочище Толстое, Верхопенье, высота 251.4, к исходу дня занять с. Красная Дубрава;

186 тбр, усиленная 1450 сап, должна перейти в наступление за 183 тбр с задачей овладеть селами Покровка, Ульяновка;

178 тбр с 454 минп предстояло атаковать Новенькое, юж. часть урочище Толстое, высота 237.6, высота 254.5, имея приказ к исходу 12 июля выбить противника и занять юго-зап. часть с. Покровка[484].

Таким образом, корпуса, имея некомплект вооружения и личного состава, должны были прорвать оборону противника глубиной более 15 км. Даже с учетом поддержки трех стрелковых дивизий задачи были явно нереальные, но, как и под Прохоровкой, это делалось намеренно.«Ставя задачи Кравченко и Бурко, мы не ограничивали их наступательные действия только этими двумя километрами, – писал М.Е. Катуков. – Наоборот, нацеливали на более глубокий прорыв фашистской обороны. Делалось это умышленно, учитывая чисто психологический момент. Ведь сказать людям, что они посылаются в бой с крайне ограниченными целями, лишь для того, чтобы привлечь на себя внимание противника, они и действовать станут не с той энергией, как если бы им пришлось идти на прорыв вражеской обороны с намерением сокрушить ее на всю глубину»[485].