– Конечно смотрел. Но, видите ли, меня это мало волнует.

Пассажиры таращились на меня, лопоча что-то по-турецки и по-арабски, когда я шел на свое место. «Еще один гнусный американец», – наверное, говорили они.

Когда мы вскоре приземлились в бейрутском аэропорту, я обнаружил, что никого не пускают к выходу, задерживая наш самолет на стоянке. К нам ехали три полицейские машины, моторизованный стреловой автокран и с полдюжины черных внедорожников.

Пассажиры и члены экипажа испуганно выглядывали в иллюминаторы, недоумевая, что происходит. Ко мне подошла суровая стюардесса:

– Мистер Уилсон? Потрудитесь пройти со мной.

Англичанин, сидевший в соседнем ряду, недоумевающе уставился на приближающихся к нам вооруженных копов:

– Господи, неужели это все из-за того, что вы пользовались мобильником? Да эти ливанцы совсем с ума посходили!

Он шутил, конечно. Я улыбнулся, взял свою ручную кладь и направился по проходу вслед за строгой девушкой. Две другие стюардессы тем временем открывали одну из дверей пассажирского салона. Когда она распахнулась, к выходу поднялась платформа.

На ней стоял мужчина средних лет в темном костюме. Заглянув в салон, он увидел меня.

– Броуди Уилсон? – спросил он.

Я кивнул.

– Паспорт у вас с собой?

Я вытащил его и передал мужчине. Он проверил фотографию, описание внешности и внес серийный номер в свой мобильник. Через мгновение он получил разрешительный код и вернул мне паспорт.

– Меня зовут Уэсли Картер, я торговый атташе посольства. Готовы выйти этим путем?

Никогда не видел его прежде, но он явно лгал: без сомнения, это был начальник резидентуры ЦРУ в Бейруте. Чувствуя на себе взгляды всех пассажиров – суровая стюардесса выглядела смущенной, – я шагнул на платформу, и она медленно опустилась на землю. Там я обнаружил еще четырех американцев в костюмах, занявших стратегическую позицию у внедорожников. Я знал, что это вооруженная охрана. Они наблюдали, как Картер усадил меня на заднее сиденье одного из автомобилей и дал сигнал ливанским копам в полицейских машинах.

Они включили мигалки, и мы понеслись к ближайшей взлетно-посадочной полосе.

– Вас ждет реактивный самолет, – сказал Картер. – Он принадлежит одному арабскому торговцу оружием, нашему другу. Единственное, что смогли найти за короткий срок. Пилоты, впрочем, хорошие – наши бывшие военные летчики.

Я посмотрел сквозь армированное стекло и увидел черный «гольфстрим», реактивный самолет с удлиненным фюзеляжем и работающими двигателями, стоящий на некотором расстоянии от нас. А неплохо живет наш друг на Ближнем Востоке, если может позволить себе такую игрушку.

Картер тихо произнес:

– Шептун сказал мне, что вы сейчас не пишете книги, а заняты поисками ядерного заряда для «грязной» бомбы.

Я кивнул:

– А разве не все вы этим занимаетесь?

Он рассмеялся:

– Вы можете играть по-крупному: три тысячи человек в одной бейрутской резидентуре и все, кто в соседних странах, готовы помочь. Однако нам пока ничего найти не удалось. А что у вас?

Я покачал головой:

– Пока пусто.

– Мне кажется, он летает в одиночку.

– Кто?

– Этот бомбист.

Я повернулся к собеседнику лицом:

– Почему вы так думаете?

– Исхожу из человеческой природы: если бы действовала группа, мы бы уже что-нибудь услышали. Люди всегда болтают, и обязательно находится хоть один предатель. Рассказывают, что здесь неподалеку некогда жил один революционер – не бомбометатель, правда, но фанатик. Имел дюжину почитателей, которые его боготворили и готовы были пойти за ним хоть в ад. И все-таки среди них нашелся один тип, который… Да вы наверняка знаете эту историю: про то, как Иуда сперва поцеловал Иисуса, а потом Его предал.

Теперь настал мой черед рассмеяться.

– Это было две тысячи лет назад, – продолжал Картер, – и с тех пор ничего не изменилось, по крайней мере в этой части мира.

Внедорожник остановился у трапа «гольфстрима», и я схватил свою сумку.

– Хорошую историю вы рассказали, – заметил я, тряся ему на прощание руку.

Открыв дверь, я устремился к трапу и услышал, как Картер прокричал вслед:

– Помните: те парни, к которым вы едете, – это мусор в человеческом обличье! Удачи!

Я лишь улыбнулся в ответ. Даже если Сарацин летает в одиночку, это не столь уж и важно. Через несколько часов я узнаю его полное имя, дату рождения, историю жизни с детских лет, а может, даже увижу фотографию. Этого хватит для Картера и еще сотни резидентов, чтобы мобилизовать для розыска террориста своих людей и помощников в других странах – словом, весь мир секретных спецслужб.

Итак, сорок восемь часов, согласно моим расчетам. Через двое суток мы схватим его – постараемся уложиться в этот срок.

Все ярлыки на маленьких стеклянных пузырьках были на месте. Сарацин закончил подготовку вакцин согласно своему графику.

Он трудился без устали, но и везение здесь тоже сыграло свою роль: один из коллег Сарацина попал в автомобильную катастрофу, что позволило ему несколько раз отработать по две смены подряд.

С самого начала саудовец организовал свою деятельность на манер производственной линии, обосновавшись в той части хранилища, что была скрыта за грудами расплющенных упаковок. Никто не тревожил покой Сарацина, в его распоряжении были садовый шланг, сливная труба, уплотнитель мусора, пистолет для склеивания и вместительные пластиковые бочки.

Он заполнял эти бочки химическим растворителем, разрезал оболочку упаковок разрешенных к продаже лекарств и погружал освободившиеся маленькие стеклянные флаконы в раствор на две с половиной минуты – оптимальное, как он установил, время для смывания ярлыков. Потом он раскладывал их перед комнатным электрообогревателем для просушки. Примерно столько же времени уходило на то, чтобы загрузить ненужные пузырьки в уплотнитель мусора. Там они раздавливались в мелкую крошку, а жидкое лекарство, которое в них содержалось, сливалось через шланг в канализацию.

Самой медленной частью процесса было нанесение пистолетом клея на обратную сторону ярлыков и приклеивание их к его собственным стеклянным флаконам. Сначала саудовцу казалось, что он вряд ли сумеет уложиться в определенные им самим сроки, но вскоре Сарацин обнаружил, что, ничего не меняя, а просто выдерживая определенный ритм, действуя пистолетом для склеивания как робот, он значительно увеличивает производительность труда.

Ему повезло и в том, что на складе имелась собственная машина для упаковки в термоусадочную пленку, чтобы устранить повреждения, возникшие в процессе изготовления и пересылки. В результате Сарацин не испытывал никаких трудностей, когда запечатывал свои смертоносные флаконы в надежную упаковку.