К концу первого вечера работы террорист располагал ровно тысячей маленьких стеклянных флакончиков, которые были практически идентичны тем, что использовала компания «Чирон». Они имели наклейки от широко применяемого лекарства, были заполнены прозрачной жидкостью, с виду точно такой же, что и настоящая, запечатаны в подлинную пластиковую упаковку, оснащены настоящими штрих-кодами, серийными номерами и рассылочными ярлыками. Единственное отличие, которое невозможно обнаружить, не прибегая к сложному химическому анализу, состояло в том, что вещество, которое могло спасти человека от смерти, было заменено приготовленным Сарацином в домашних условиях средством, несущим апокалипсис.

Как врач, он точно представлял себе, что случится, когда его флаконы попадут в США. Врач или медсестра погрузит в жидкость шприц с иглой, длина которой составляет дюйм или чуть больше. Длина здесь очень важна: предполагается, что лекарство будет вводиться внутримышечно. Его впрыскивают в дельтовидную мышцу плеча, поэтому требуется по меньшей мере дюймовая игла, чтобы достаточно глубоко проникнуть в мышечную ткань взрослого человека или подростка. Если инъекция делается маленьким детям, хватает иглы длиной в семь восьмых дюйма, но в этом случае лекарство следует вводить в ягодицы.

Независимо от возраста пациента и места укола, если вирус проникнет в кровь, спасти человека будет уже нельзя – любые осечки исключаются. Таких людей можно без всякого преувеличения назвать зомби, ходячими мертвецами.

Сарацин также знал, что одна маленькая группа населения – новорожденные младенцы – избежит его вакцины, но это было непринципиально. При десяти тысячах активных возбудителей инфекции – а болезнетворный микроорганизм, вызывающий оспу, переносится по воздуху, как обычный вирус гриппа, – единственный способ не заразиться для младенцев – это перестать дышать.

Когда первая тысяча стеклянных флаконов была готова, у Сарацина появилась уверенность, что он способен работать еще быстрее. Для первой ночи он сделал достаточно. Домой Сарацин шел полный надежд, испытывая сильное возбуждение. Брезжил рассвет. Вернувшись в свою маленькую квартирку, он не лег спать, а приступил к ритуалу, который будет исполнять всю будущую неделю.

Сарацин включил телевизор и стал смотреть канал, передававший прогноз погоды.

Ранним утром он транслировал самые свежие метеорологические сводки в континентальной части США. Сарацин с радостью узнал, что на севере Канады формируется необычный для этого времени года холодный фронт, который, согласно прогнозу, будет двигаться через территорию Соединенных Штатов. Все эксперты канала предвещали необычно раннее наступление холодов.

Это на первый взгляд безобидное обстоятельство гарантировало, что предстоящая атака будет еще более разрушительной. Переносимые воздушным путем вирусы – и не только оспы – гораздо более заразны в холодных условиях, при которых, как считает большинство экспертов, распространение инфекции ускоряется минимум на тридцать процентов. Причины этого очевидны: люди больше кашляют и чихают, садятся в автобус, вместо того чтобы идти пешком, обедают в ресторанах, а не в придорожных кафе. С понижением температуры все невольно стараются держаться ближе друг к другу, создавая гораздо более благоприятную среду для передачи вируса.

Через несколько дней, к тому времени, когда он уже закончил обработку десяти тысяч флаконов, Сарацин узнал, что холодный фронт усиливается и расширяется.

Он перенес пластиковые упаковки в главную часть склада, поместил их в транспортировочные ячейки, соответствующие пунктам назначения, проверил в последний раз, чтобы сопроводительные документы были в порядке.

Через двадцать четыре часа эти упаковки будут погружены в несколько автофургонов бесконечного конвоя, регулярно проходящего через территорию завода-изготовителя компании «Чирон» в Европе. Дальше груз будет транспортироваться через находящийся в девяноста милях Мангейм и мимо огромной американской военной базы в Дармштадте во Франкфуртский аэропорт.

Полет до Америки длится около десяти часов, потом упаковки будут доставлены в региональный центр перевозки грузов компании «Чирон», еще через двенадцать часов их развезут на автофургонах по городам Соединенных Штатов.

Сарацин, сидевший сейчас в одиночестве на огромном складе, погрузившись в раздумья и имея в качестве собеседника лишь Аллаха, был уверен, что через сорок восемь часов на дальнего врага обрушится настоящая буря – как в прямом, так и в переносном смысле.

Внутреннее убранство принадлежавшего торговцу оружием частного реактивного самолета оказалось настолько уродливым, что я испытывал как моральные, так и физические страдания: были не просто оскорблены мои эстетические чувства, но и элементарно заболели глаза. Стены были отделаны жатым пурпурным вельветом, кресло капитана воздушного судна обито темно-красной парчой с монограммами, а все вокруг сияло ослепительной позолотой, так сильно отполированной, что она напоминала латунь.

И все же самолет был способен летать очень высоко, там, где турбулентность меньше, а воздух более разреженный. Это означало, что благодаря мастерству двух американских военных летчиков мы прибудем в Джидду в рекордно короткие сроки. Воздушное судно имело еще одно преимущество: в задней части салона размещалась дверь, ведущая в спальню с кроватью стандартных размеров и ванной комнатой, украшенной хромом, зеркалами и леопардовыми шкурами.

Стараясь не обращать внимания на это роскошное убранство, я принял душ, переменил белье и лег на кровать. Не знаю, как долго я спал, но через некоторое время проснулся, поднял жалюзи и с удивлением увидел, что настала ночь и мы летим под океаном звезд.

Я отошел от иллюминатора и, пользуясь уединением, стал размышлять о тех титанических усилиях, которые предпринял, чтобы уйти из мира спецслужб, о нескольких чудесных месяцах в Париже, когда стремился жить как обычный человек. Эх, вот бы однажды встретить ту единственную, что полюбит меня столь же сильно, как и я ее! О детях я тоже думал, но рассудил, что при нынешних обстоятельствах, когда я помимо своей воли оказался вновь втянут в игру и даже сейчас преследовал какие-то тени на неосвещенных аллеях, может быть, даже и неплохо, что я до сих пор одинок как перст. Да, определенно все к лучшему.

«Какие мои годы… Кто знает: вдруг когда-нибудь позже, когда моя миссия будет выполнена…» – мечтал я.

С этой мыслью в голове, где-то между небом и пустыней, я снова заснул. Словно ниоткуда вдруг выплыло видение: я на старой яхте плыву по бескрайнему морю, направляясь туда, где гаснет закатное солнце.

Внезапно сквозь сон я услышал далекий незнакомый голос, однако сообразил: это не глас Божий, а просто пилот объявляет по системе оповещения, что через пятнадцать минут мы приземлимся.

Свесив ноги с кровати, я провел несколько мгновений в тишине. Видение смерти обеспокоило меня сильнее, чем это бывало раньше. Оно было более ярким и настойчивым, словно конец неотвратимо приближался.

В аэропорту Джидды меня встречала целая делегация высокопоставленных персон в безукоризненных белых тобах и характерных головных платках в красную клетку, в два из которых были вплетены золотые нити, что означало: их обладатели принадлежат к саудовской королевской фамилии.