что были постарше. Он отличался от прочих мощным телосложением и хмурым выражением лица и поглядел на инженера, как тому почудилось, с явным недоверием.

Рудик только усмехнулся про себя.

Первым делом он вынул из инструментальной сумки электромагнитную отмычку. Подключил к ближайшему контакту. Маленький экран на тыльной стороне инструмента послушно засветился. Рудик приложил отмычку к двери и медленно повел сверху вниз. Уже через несколько секунд он остановил движение: на экранчике возникли очертания запирающего механизма. Все три ригеля, как и следовало ожидать, были выдвинуты и до предела входили в предназначенные для них гнезда; попросту говоря, дверь была заперта.

Нажав кнопку, Рудик включил магнитный экстрактор и медленно, миллиметр за миллиметром, стал отводить отмычку вправо.

На экране видно было, как ригели, повинуясь, тронулись с места и согласно поползли внутри корпуса двери, возвращаясь на свои исходные позиции.

– Ну вот и... – начал было инженер.

Но закончить удовлетворенное восклицание ему не удалось.

Пройдя миллиметров шесть и, естественно, не успев еще миновать рубеж, на котором пружины запирались на защелку, все три ригеля остановились. Непонятно, почему: на экране не было видно никакого препятствия, которое могло бы прервать движение массивных металлических цилиндров.

Инженер сделал единственное, что тут оставалось: добавил мощность на электромагнит.

Это не помогло: ригели, подрагивая, все же не возобновили движения.

Рудик увеличил мощность до предельной.

Прошло несколько секунд – и отмычка с легким щелчком выключилась: сработал предохранительный блок. Иначе обмотки магнитов сгорели бы.

В следующее мгновение ригели, тихо лязгнув, вернулись на свои места в гнездах металлической же притолоки.

В царившей вокруг тишине послышался негромкий смешок.

Рудик невольно огляделся. Усмехался тот самый парень.

Инженер перевел глаза на Майю. И заметил, что она слегка покраснела. От смущения или от гнева – Рудик не знал.

Ему осталось лишь в свою очередь усмехнуться прежде, чем произнести:

– Упрямится. Ладно, попробуем иначе.

Следующим инструментом в его руках оказался лазерный резак. Прежде чем включить его, Рудик надел темные очки, другие протянул Майе и посоветовал ребятам:

– Отойдите-ка еще. И не смотрите на пламя: вредно для глаз.

После этого он включил резак, и вскоре на светлом металле двери появилась ослепительно яркая полоса и запахло горелой краской.

Зрители молча наблюдали за тем, как светящийся разрез двигался все дальше, охватывая часть двери, вмещавшую замок, плавной дугой.

Наконец разрез закончился, и вырезанная часть пластины упала на пол со стуком, от которого некоторые даже вздрогнули – таким угрожающим показался этот звук в полной тишине, что царила в коридоре.

Теперь доступ к замку был открыт.

Рудик вынул из сумки толстые изоляционные перчатки. Натянул на руки. И, ухватившись правой за корпус замка, попытался вытащить его, одновременно нажимая к себе и от себя – чтобы ригелям было легче высвободиться из гнезд.

Замок послушно двинулся. Но, пройдя все те же несколько миллиметров, снова остановился. Какая-то непонятная сила не позволила ему и дальше повиноваться руке, крепко сжимавшей его.

Попытка не удалась.

На этот раз инженер не стал улыбаться. Он рассердился. Здесь, в пределах его корабля, где он был хозяином всей техники, кто-то (или что-то) осмелился бросить ему вызов. Проявить неповиновение. Да еще на глазах у всех.

– Ну, если ты так... – пробормотал он, обращаясь к неизвестному противнику, – то и мы можем покруче!

И снова включил резак – на этот раз, чтобы просто-напросто перерезать ригели в том месте, какое обнажилось, когда ему удалось немного отвести замок вправо.

Но перед этим он вынул еще пару перчаток, велел Майе надеть их и сказал:

– Теперь, коллега, удерживайте замок, как делал я, а я все это отрежу к чертовой бабушке.

Майя снова оттянула замок, и режущий луч коснулся первого – верхнего – ригеля.

В следующее мгновение произошло неожиданное.

Лазерный луч внезапно стал изгибаться – словно раскаленный добела прут, который кто-то незримый схватил и принялся гнуть.

Это было невозможно – тем не менее происходило.

Изгибаясь, луч приближался к пальцам Майи. Никакие перчатки, конечно, не спасли бы ее руку. Но она продолжала держать замок – то ли в оцепенении, то ли ожидая команды.

Однако и Рудик на какое-то мгновение растерялся. И лишь в последний миг крикнул:

– Руку! Майя! Бросай...

И одновременно снял палец с контактной кнопки, чтобы выключить инструмент.

Майя отдернула наконец руку. От сильного испуга она побледнела. А резак не выключился. Похоже было, что он отказался повиноваться – или же кто-то невидимо овладел им.

Луч продолжал изгибаться – и через какие-то доли секунды неизбежно, вырвавшись из замочного углубления в двери, проник бы в коридор – тогда без жертв не обойтись.

– Провод! – крикнул Рудик.

Контакт, к которому он подключил провод резака, находился шагах в трех от инженера, и доступ к нему преграждали стоявшие там Валентин, Павел и Зоря, все еще, казалось, не понимавшие, что происходит. Рудик не успел бы добежать, тем более с резаком в руках: слишком много людей было вокруг.

– Валя! – крикнула Майя, приходя в себя. Тот рванул шнур и выдернул его из контакта, даже не понимая как следует, что делает.

Луч погас. Инженер бросил инструмент на пол и вытер проступивший на лбу пот. Поднял голову, чтобы встретить взгляды, которые – он понимал – вряд ли будут уважительными.

Но он ошибся: никто не смотрел на него. Все глаза были устремлены на взрезанную часть двери.

Там происходило и вовсе непонятное.

Отверстие во внешней пластине двери затягивалось металлической пленкой. Она надвигалась от краев дыры к центру – словно работала диафрагма фотоаппарата.

Металл при этом оставался холодным – во всяком случае, никакого тепла от него не исходило.

Инженер Рудик плотно сжал губы.

– Ладно, – сказал он. – Раз так – попробуем иначе. Все это очень интересно, а? Майя, не раздумали работать со мною?

– Нет, – сказала она, уже почти придя в себя. – Я готова. А что мы теперь будем делать?

– Проявим настойчивость, – сказал инженер. – Не пускают в дверь – полезем в окно. – Он повернулся к зрителям: – А к вам просьба: никакой самодеятельности. Тут дела непонятные – и потому вдвойне серьезные. Идемте, Майя. Готовиться тоже придется основательно.

* * *

Нарев сел в кровати, свесил ноги на теплый пол. Повернув голову, посмотрел на лежавшую рядом Милу. Она уснула наконец после своего ночного приключения, но не раньше, чем поделилась с мужем новыми впечатлениями и тревогами. Как и обычно, Мила послушалась многоопытного мужа, сказала, что приляжет на несколько минут – и вскоре, как он и ожидал, крепкий сон сморил ее. Сам же