Я оказалась у дальнего конца разбитой кровати, и Натэниел сомной. Он встал чуть-чуть впереди меня. Не отпихнул меня назад, как рыцарь,выручающий даму из беды, но почти. Я его Нимир-Ра, и, как считается, егодоминант. Разве не я должна быть впереди?

Джейсон валялся неподвижно, оглушённый. Его бросили накровать с расстояния меньше восьми футов, и он был оглушён. У меня нет такойспособности регенерации, как у Джейсона или Натэниела. Может быть, и правильно,что меня не пустили вперёд, но, черт побери, я не знала, что делать. Какслишком часто бывало с Ричардом, я не знала, что делать.

— И чего вам всем не залезть обратно на кровать?Отличное было бы зрелище. Райна и Габриэль были бы в восторге.

Поскольку я их обоих убила, чтобы они не включили менязвездой в порнофильм с настоящим убийством, шпилька была достаточно острой. Нопрошли времена, когда такие шпильки Ричарда могли меня вывести из себя. Ябоялась добавить свою ярость к его ярости.

Его сила была повсюду, будто сам воздух горел и жалил. Ноощущала я не только ярость. Отвращение, ужас, и под всем этим то, что этуярость питала… зависть. Откуда зависть?

Он был широко открыт, вообще едва ли ставил щиты. И яполучила ответ.

Будто кто-то подбросил в воздух мозаику, и я увидела всекусочки. Клер и Ричард в кровати. Ричард работает энергично, как всегда. Клердёргается, её ногти врезаются ему в спину и плечи. Клер в человеческом облике,она кричит.

Ричард бросил в меня свою ярость, и я пошатнулась, будто онтолкнул меня физически.

— Не лезь ко мне в голову!

— Тогда перестань так интенсивно излучать, что простоневозможно не слышать.

Он вскрикнул — вскрикнул во все горло от ярости. Крикотдался эхом от потолка, и я услышала бегущие шаги в коридоре. И я знала, ктосюда бежит — по крайней мере, что они тут делают.

В комнату вошли трое. Одна женщина, двое мужчин, все спистолетами. И направлены пистолеты были на Ричарда. Клодия, почти такая жевысокая, как Дольф, с плечами шире, чем у многих моих знакомых мужчин, быстрооглядела комнату, замечая все. При этом тугой хвост волос мотался из стороны всторону, поскольку завязан был высоко. Девичий хвост, компенсирующий отсутствиемакияжа и эти потрясающие руки. Мужчин я не узнала, увидела только, чтопистолеты они держат достаточно умело, но от ребят Рафаэля я другого неожидала. Крысолюды любителей не вербуют.

— Что здесь происходит, Анита? — спросила Клодия.

Голос её звучал ровно, разве что чуть напряжённо, будто онапереключалась в рабочий режим, и по поводу этой работы сомнений у неё былоочень мало.

— Разошлись во мнениях, — ответила я.

Она засмеялась, но не так, будто ей очень смешно.

— Ну-ну, разошлись во мнениях.

— Родере здесь делать нечего, — сказалРичард. — Это дело парда и стаи, но не крыс.

Клодия снова оглядела комнату, отмечая кровоточащеговервольфа и разбитую кровать, мою руку на плече Натэниела, чтобы удержать егорядом со мной и подальше от Ричарда. Потом повернулась к Ричарду и улыбнулась —опять же не слишком радостно.

— Что-то это не похоже на дела парда или стаи. Похожена личные.

— Вас это все равно не касается, — сказал Ричард,и голос его прозвучал ниже. Ещё не рычание, но уже пониже.

Она снова улыбнулась — на этот раз просто показала зубы.

— Нас касается, поскольку нам платят за охрану «Цирка»и всех, кто в нем. Ты уже пустил кровь одному из тех, кто под нашей охраной,Ульфрик, и мы не можем позволить тебе напасть на кого-нибудь ещё.

— Он бросил мне вызов. Никому не проходит безнаказанновызов, брошенный царю. Рафаэль с этим согласится.

Он повернулся к ней лицом, и я заметила, что он — один изнемногих знакомых мне мужчин, которые не выглядят рядом с Клодией хлюпиками.

— С чем согласится и с чем не согласится наш царь,сейчас не обсуждается.

Она вздохнула и опустила пистолет дулом в пол. Мужчиныпоследовали её примеру.

Ричард повернулся снова и уставился на кровать и на всехнас. Даже шагнул к нам.

— Нет, Ульфрик, ты их бить не будешь. Пусть мы не можемтебя застрелить без политических проблем, но и стоять и смотреть, как ты лупишьтех, кого мы подрядились защищать, мы тоже не будем.

Он посмотрел на неё, и вся пылающая в комнате сила вдруготошла куда-то, сконцентрировалась, как какое-то огромное оружие. Янедостаточно близко стояла, чтобы это почувствовать, но спорить могла бы, чтовся она теперь была направлена на Клодию.

Клодия мотнула головой, как от пощёчины. Двое её спутниковотступили от Ричарда, будто хотели иметь место для манёвра в случаенеобходимости.

Клодия ответила, и в голосе её слышалась тёплая ноткасобственной разгорающейся злости.

— Никто не сомневается в твоей силе, Ульфрик. Онагромадна. Это с самообладанием у тебя проблемы.

Ричард был дико взбешён, он искал драки. Я бы предпочла,чтобы выступила сейчас не я, но с нами дело не зайдёт так далеко, как скрысолюдами. Кто-то будет серьёзно ранен, если не хуже. А дурное настроениеРичарда не стоит того, чтобы за него умирать. Да, конечно, конечно, вряд ли доэтого дойдёт, но крысолюды — обычно бывшие наёмники или бывшие военные. Когдаони дерутся, то дерутся насмерть. Ричард — ни то, ни другое. Он бесится, ноубивать он не готов. И все может очень быстро обернуться очень плохо.

— А ну-ка остыли, все! — сказала я. — Не зачто тут умирать.

Ричард обернулся ко мне:

— Никто не говорил насчёт убивать, кроме тебя.

— Ричард, все трое охранников, которые на тебя смотрят,думали о том, чтобы тебя убить, как только войдут в эту дверь. Спроси их. Неверишь? Спроси!

Он повернулся к крысолюдам, державшим пистолеты дулами вниз.

— Она правду говорит?

Все трое переглянулись. Ответила Клодия:

— Да.

— Вы думали просто убить меня, взять и убить?

— Мы не знали, что это ты крушишь здесь мебель,Ульфрик. Но мы вправе применять необходимые средства для выполнения нашейработы. Разрешить нападать на тех, кого мы охраняем, мы не можем.

— Но мешать мне приводить к дисциплине моих волков вытоже не вправе.

Она кивнула:

— Ты прав. Ни одному виду животных не разрешеновмешиваться во внутренние споры других. Если ты сможешь доказать, что это —дела стаи, а не личные, мы уйдём, а ты закончишь, что начал, но сперва тыдолжен доказать, что это именно бизнес.

Один из двух её спутников, небольшой и смуглый, такого вида,будто он слишком много времени проводил в крысином облике, сказал: