– Зачем в харчевнях? В странноприимном доме, – удивленно ответил юноша.

– В каком-каком доме?

– Ну, в том, где принимают странников. Потому так и называется – странноприимный.

– Ах, вон что… ну-ну…

С минуту оба молчали, и в этом молчании, в стоянии на дворе под черным, усыпанным звездами небом, чего-то очень сильно не хватало, какого-то яркого образа, Ремезов пока еще не смог бы точно объяснить – чего, но точно знал – не хватало!

– Ты ведь не так просто спросил, синьор Паоло? – не выдержав, толмач первым нарушил тишину.

– Не так… – Павел сплюнул и, резко сжав парня за локоть, прошептал: – Предупреди всех – завтра утром уходим. Но пусть оставят свои вещи здесь – плащи, котомки… мол, к обеду вернемся.

– К обеду?

– Сказал же – мы сюда не придем. Лишь бы не было бы поздно…

С обеда прошел дождь, хлынул серебряными тонкими струйками из темно-голубой, нависшей над городом тучи, хлынул, и закончился столь же внезапно, как и начался. Прибил дорожную пыль, принес прохладу и привет от близкой осени, и даже скорее – зимы, ибо сентябрь и первая половина октября в Риме – все еще лето. Так считал Павел и его люди, но совсем по-другому думали сами римляне, в том числе и почтеннейший мессир Джанкарло Гоцци. С тревогой поглядывая в окно, он ходил по кабинету, зябко поеживаясь и даже хотел было велеть слуге растопить камин, да не успел – явились с докладом агенты.

– Ну? – резко повернувшись к дверям, судья с нетерпением вскинул брови. – Надеюсь, вы взяли всех?

Агенты смущенно переглянулись, что вовсе не укрылось от весьма внимательного взгляда начальства и даже вызвало у этого самого начальства неудовольствие и легкие признаки гнева. Просто синьор Гоцци был достаточно опытным в своем деле, вот и сейчас прекрасно понимал – что к чему.

– Неужели кому-то удалось уйти? Кому? Что сделано для организации погони?

– Они ушли все, господин, – с поклоном промолвил Луиджи еще более хриплым, нежели всегда, голосом.

– Все?!

– Да. Все, господин.

Судья даже не рассердился, ему и в голову не могло прийти, что можно вот так бездарно, за здорово живешь, провалить всю столь тщательно спланированную операцию, похожую в мудрости своей на проведенную Цезарем битву, или даже на вторжение Ганнибала в Италию, операцию, коей мессир Гоцци, человек вообще-то не хвастливый, не прочь был бы и похвалиться в компании весьма влиятельных духовных и светских особ, представив ее как символ собственного хитроумия и значимости. Да, представил бы… если б было теперь чем хвалиться.

– Садитесь.

Усевшись за стол, судья без всяких явных признаков гнева махнул своим людям рукою, махнул так, будто припечатал ладонью обоих, словно надоедливых комаров. Агенты, как по команде, дружно вжали головы в плечи.

– Рассказывайте. Сначала – ты, Луиджи.

– Они ушли с утра, – угрюмо доложил агент. – И должны были к обеду вернуться, но… почему-то не вернулись.

– Почему-то? – синьор Гоцци саркастически хмыкнул, обдав незадачливого подчиненного преисполненным самого холодного презрения взглядом, более присущим, верно, лишь античной статуе, нежели человеческому существу. – Он еще спрашивает – почему? Где-то вы не досмотрели, чего-то недоучли, вот вас и заметили еще на подходе.

– Никак не могли.

– Господи! – скорей, с изумлением, нежели с раздражением, судья хлопнул ладонью по столу, случайно задев начищенный до яркого блеска звонок.

Тот глухо звякнул, и тотчас же в распахнувшуюся дверь заглянула глуповатая физиономия стражника:

– Звали, господин судья?

– Скройся! А ты, Луиджи, будь добр, поясни.

Агент хмуро кивнул:

– Мы обыскали оставленные злодеями вещи – плащи, котомки, старые башмаки… Нет ни денег, ни оружия, даже ножей.

– То есть ты полагаешь, злодеи и не собирались возвращаться?

– Именно так, почтеннейший господин судья.

– Значит, виноват ваш этот черт… как его… ну, трактирщик…

– Веладжо, господин судья.

– Да-да, он. Допросили его?

– Клянется, что ничего такого подозрительного не делал.

– Хм, клянется он, – хмыкнув, синьор Гоцци потер свои бесцветные рыбьи глаза, ничуть не свидетельствующие о том, что их обладатель – человек умный, решительный и хваткий в своем непростом деле.

Да, все это было именно так, именно такими качествами обладал господин коммунальный судья Джанкарло Гоцци, иначе б не пробился на свою должность, и не сохранял ее вот уже много лет подряд, упрочая влияние и связи своего клана. Глаза же его, и морщинистое, с безвольным подбородком, лицо, говорили, скорей, об обратном, в который раз подтверждая правило о том, что внешность обманчива. Мессир Гоцци обладал острым умом, и хотя слыл человеком коварным, жестоким и неуживчивым, агенты его не слишком боялись – ибо с умным начальником по-настоящему работать гораздо легче, чем с дурнем. Если только ты и сам – умный.

– Будут наказаны все, – поиграв желваками, резюмировал судья. – Но – позже. Пока же… слушаю вас внимательно. Теперь ты, Валентино!

– Да, господин судья, – погладив лысину, агент отрывисто тряхнул головой. – Думаю, нужно срочно послать гонцов в Анкону, в Остию… злодеи могут иметь намерения скрыться морем.

– Угу, да, – ухмыльнулся судья. – Или сушей – на юг, к антихристу. Туда тоже гонцов пошлем? Ты что скажешь, Луиджи?

– А вдруг они остались в Риме, мой господин? Тогда нужно искать – где.

– И где же? Как ты думаешь?

– Таверны в дальних районах, постоялые дворы, госпитали, странноприимные дома…

Мессир Гоцци покивал и вдруг неожиданно улыбнулся… впрочем, улыбка его все равно больше напоминала гримасу:

– Все правильно, да… Только я вам скажу куда как точнее! Завтра мы отыщем злодеев в Ватикане, в храме Святого Петра, на мессе! Они явятся туда, по крайней мере, двое из них… главные. Ах! – судья с размаху ударил кулаком по столу. – Как мне хочется, наконец, встретиться с этим ловким человеком! Сбежать из замка Святого Ангела, а затем иметь наглость приложиться к папской руке – это надо либо родиться нахалом… ха-ха…

– Хи-хи-хи, – осторожно посмеялись агенты, все ж начальство любило, когда его шутки поддерживались и находили понимание. – Хи-хи-хи… нахал! Вот, верно сказано, господин! Родиться нахалом!

– Вот именно… Либо – иметь важную и явную цель! Такую, за которую не страшно было бы отдать жизнь, – судья резко оборвал смех и, вскинув брови, спросил свистящим шепотом: – Какую?

– Вы хотите сказать, мессир…

– Да! Убить нашего святейшего папу!

– Господи… да не может же быть такого.

– Почему бы и нет? Если они – посланцы антихриста и именно за этим явились?