Его взгляд вновь был нездешним, и то, что в этом взгляде читалось полное принятие своей участи, меня моментально отрезвило. Я выпустила его пальцы и прошептала:

— В каждом из вас есть аэтер. Она держит ваши стихии. Только так вы можете владеть силами стихий. Сумиран мог забрать твой огонь, но не аэтер. Поэтому это было так больно и страшно. Он разделял стихии и эфир. Это против природы, понимаешь?

Алвар молча смотрел в ответ, никак не реагируя на мои слова.

— Мы не будем его убивать, — я кивнула на Гарая, и стоявший за моей спиной Миролюб раздосадованно выдохнул и вполголоса пояснил Врану и Гриту, в чем проблема.

— Надия! — воскликнул Грит, однако я не стала оборачиваться.

— В нем есть огонь и вода. Если забрать его аэтер, он станет просто человеком.

— Сумасшедшим, оставшимся за нашими спинами, — дополнил Миролюб.

Я не стала ничего говорить, потому что все равно не смогла бы объяснить, почему я непременно должна проверить свою догадку. Когда-то Альгидрас говорил в Свири, что знает, что нужно сделать. Сейчас я испытывала схожие чувства. С той лишь разницей, что это были совершенно точно мои чувства, не навеянные никем и ничем.

— Ты хочешь этого? — наконец очнулся Алвар, который, похоже, все-таки успел что-то себе надумать, пока так покорно подставлялся под волю аэтер. — Альгар, в нем без меры воды. Сможешь удержать?

— Воды в нем не так уж и много, — отозвался Альгидрас. — Он умирает.

— Может, лучше голову срубить? — предложил Миролюб. — Стихии его покинут, а хванец с савойцем их заберут.

— У тебя все вопросы решаются одним способом, — огрызнулась я, нервничая от того, что собираюсь сделать. На это Миролюб не ответил.

Я остановилась над Гараем в сомнениях. Миролюб обойдя меня, оттеснил Альгидраса и приставил меч к шее ведуна.

— Это чтобы у него рука не дрогнула, — пояснил он мне, кивнув на Альгидраса.

Глубоко вздохнув, я присела на корточки и коснулась руки Гарая. Если бы не вздымавшаяся и опадавшая грудь, я бы решила, что Гарай мертв: так тихо он лежал. Его пальцы были холодными и сухими. Я поудобнее их перехватила и собиралась было потянуться к стихиям Гарая, как вдруг он вцепился в мою руку мертвой хваткой.

Мое сердце ухнуло в пятки.

— Ну же! — услышала я голос Алвара, который, кажется, не понял, что произошло.

Из меня же рванулись силы так быстро, что в голове помутилось. Неужели я ошиблась? Неужели я все испортила?

Я зажмурилась изо всех сил, лихорадочно пытаясь сделать хоть что-то, однако у меня ничего не получалось. Я будто становилась пустой оболочкой. Неужели я ошиблась, неужели Дева подтолкнула меня к этой мысли, а я была так беспечна, что даже не попыталась сопротивляться, не поняла этого? Я хотела попросить прощения у Алвара, но не смогла издать ни звука.

— Надя, — прошептал мне в самое ухо невесть как оказавшийся рядом Альгидрас, — борись, слышишь! Ты сейчас можешь погибнуть. Мы погибнем с тобой, и никто не поможет нашему Димке.

Впервые за все время Альгидрас назвал сына не осторожно-нейтральным «Дима», а моим домашним «Димка».

— По документам он Радимир, — зачем-то сказала я, чувствуя, что по щекам вновь полились слезы. Я смогла говорить, но это, кажется, единственное, что я еще способна была делать.

— Я знаю, — горячий шепот Альгидраса был единственным доказательством того, что мы еще существовали. — Слушай меня: это все лишь ведун. Он не сильнее тебя. Никто из них не сильнее. Они просто хотели, чтобы ты думала иначе.

Я распахнула глаза. Кажется, произнеся это, Альгидрас нарушил клятву. А значит, пути назад у нас больше нет.

Гарай улыбался. Он больше не выглядел умирающим, нет. Несмотря на меч, приставленный к его шее, он выглядел как человек, который получил желаемое.

— Я не могу, — прошептала я и повернулась к стоявшему рядом со мной на коленях Альгидрасу. — Прости, я не справляюсь.

В его взгляде не было ни укора, ни разочарования. Только бесконечная, безграничная любовь. Я раньше и не знала, что такая бывает.

— Прости, — вдруг сказал он и прикрыл глаза.

Я вновь зажмурилась и потянулась к аэтер Гарая. Огонь в нем все еще дрожал и пытался быть незаметным, зато воды было много, очень много… и становилось все больше. Я распахнула глаза и растерянно посмотрела на Альгидраса. Он ведь говорил, что воды в ведуне нет, что она почти вся ушла на поддержание жизни Гарая. Откуда тогда?.. Опустив взгляд к руке Гарая, я поняла, в чем дело. Альгидрас, паршивец, снова решил все по-своему. Его перепачканная в земле рука касалась запястья Гарая, и сила воды неслась в ведуна, наполняя его, давая ему жизнь и могущество.

— Что ты делаешь? — в ужасе воскликнула я, и Альгидрас открыл глаза.

— Ты отдаешь свою силу ему. Значит, так тому и быть. Я отдам свою, и мы погибнем оба.

От этих слов меня подбросило на месте. Как оба? А Димка? А Алвар? Как они без него?

Зло выдохнув, я зажмурилась и вновь мысленно потянулась сквозь бушующий поток туда, где белые сверкающие нити вплетались в дно безбрежного океана. Мысленно ухватив нить, я потянула ее, ожидая сопротивления, какого-то катаклизма, ожидая чего угодно, но только не того, с какой легкостью она окажется у меня, во мне, наполнит меня силой и оглушит на миг. В моей голове будто взорвался фейерверк, и, кажется, на краткий миг я все же потеряла сознание.

Кто-то удерживал меня за плечи и что-то шептал. Слов я не понимала. Наверное, потому что это был кварский или хванский. Или еще какой-то. Мне казалось, что я перестала понимать вообще все.

— Знаешь, ясно солнышко, — наконец раздался откуда-то сверху дрожащий от сдерживаемых эмоций голос Миролюба, — напоминай мне никогда не идти против тебя войной.

— Что? — спросила я и открыла глаза.

Гарай лежал на земле, его веки были прикрыты, а грудь ходила ходуном. Я знала, что он исцелился от смертельной раны, чувствовала это так же ясно, как то, что Вран мучается от сильной боли в лодыжке, а Алвара просто лихорадит от злости и страха.

— Альгидрас, — позвала я.

— Я здесь, — Альгидрас сжал мою руку. Он сидел рядом со мной на земле. Его волосы и одежда были мокрыми.

— А что случилось? — спросила я и вдруг почувствовала, что откуда-то пахнет паленым.

— Где-то что-то сгорело, — весело пояснил Миролюб. — Нас едва не смыло. А уж как удивятся те, кто окажется рядом с пожаром, когда жизнь опять потечет!

— А где сгорело?

— Никого там не окажется, — бледно улыбнулся мокрый до нитки Алвар. — Просто брат Сумиран лишился острова, на котором хотел провести обряд. Там правда гореть нечему было.

— У меня получилось? — спросила я.

— А ты сама посмотри, — предложил Миролюб.