— Все можно изменить! — воскликнула я.

— Мы будем продолжать бесплодные споры или пойдем выручать твоего сына?

Я повернулась к Альгидрасу за поддержкой. Он отбросил со лба мокрую прядь и попросил:

— Не ссорьтесь, пожалуйста. Не ко времени это.

Я открыла было рот, но промолчала. Алвар, окинув меня нечитаемым взглядом, развернулся и продолжил путь. Я понимала, что он вправе злиться. Но я тоже злилась. А еще, каким бы опасным не оказался мой опыт с Гараем, теперь я понимала, как устроено взаимодействие стихий и аэтер и на что способен аэтер сам по себе. А это был тот опыт, который ни один из них не мог дать мне своими рассказами. Возможно, это знание пригодится в будущем. В любом случае, мне было важно узнать, что мой дар не ограничивается умением вылечить раненного носителя стихии.

Мы тоже двинулись по тропинке.

— Похоже, Грит прав, и местная святыня — это слезы Девы: озеро, в котором смешаны аэтер и вода, — произнес через пару минут Алвар, будто продолжая прерванный разговор. — Как я понимаю, идти недолго, поэтому я расскажу то, что успел увидеть в Гарае.

Услышавший свое имя Грит притормозил, и Альгидрас перевел ему слова Алвара. Тон Альгидраса был ровным, но он все еще держал меня за руку, поэтому я ясно чувствовала в нем если не ненависть к племяннику старейшины, то что-то очень похожее на нее. Однако он не позволял этим эмоциям вырваться наружу.

— Сложно судить о жизни по картинкам, но из того, что я понял, следует, что Гарай хотел власти и могущества. Гаттар воспользовался его жаждой и пообещал ему поддержку в бунте против отца, а потом сам же этот бунт и подавил. Думаю, ему нужно было сподвигнуть Харима увезти Деву подальше от брата Сумирана. Так Дева оказалась в Старогорском княжестве, а Гарай был раненым оставлен на гибнувшем острове. Только остров под воду не уходил, потому, что прежде чем поднять бунт, Гарай годами тайно собирал слезы Девы.

— А кто его мать? — поинтересовался шедший впереди Миролюб, в то время, как Альгидрас вполголоса переводил Гриту слова Алвара.

— О матери не знаю, — пожал плечами Алвар. — Как у нас у всех, верно.

— А ты ничего не знаешь и о своей матери? — уточнила я у Алвара, и тот, даже не обернувшись, отрицательно покачал головой.

— Дальше, — поторопил Миролюб.

— А дальше он обратился за защитой к Сумирану, потому что знал: что рано или поздно Харим узнает о том, что он выжил, и завершит начатое.

— Убьет собственного сына? — спросила я, и Альгидрас сильнее сжал мою руку.

— Это мало значит, когда речь идет о судьбах мира, — жестко ответил Алвар, и я закатила глаза.

Я не верила в то, что, будь Алвар на месте любого из основателей, он так же легко убивал бы своих детей и племянников, но Алвар, кажется, всерьез разозлился на меня за попытку избавить его от комплекса жертвы.

— А как он нашел Сумирана? — спросил Грит.

— Мальчиком он был в учении, — несмотря на явное раздражение, Алвар продолжал говорить на словенском, хотя, как я успела понять, Миролюб вполне сносно изъяснялся на кварском. Княжич, остановившись перед Алваром, поднял низко свисавшую ветку, чтобы освободить ему дорогу. — Сумиран обещал ему защиту.

— Но чем Сумиран мог помочь Гараю? — спросила я.

— Он поделился с Гараем огнем, — пояснил Алвар. — Нельзя нанести вред чужой стихии, и огонь должен был защитить Гарая.

— А что будет, если нанести? — поинтересовалась я.

— Нарушится равновесие, — ответил Альгидрас.

— Это просто слова. А на деле что будет?

— А на деле если не блюсти уговор, то начнется война и падение мира, — пояснил Миролюб. — Коль в них силы без меры, то они должны договариваться. Иначе нельзя.

Я замолчала, удивленная этой мыслью. Получается, равновесие стихий, а значит, и сам мир, держались лишь на договоренности? Вот это новость.

— Подождите. Но Гарай убил Алиша. И Грит… — я замялась, — убивал хванов.

— Хваны не несли в себе силу стихии, — после паузы пояснил Альгидрас, и на этот раз в роли переводчика на кварский пришлось выступать Алвару.

— Настоящая сила была лишь в Альтаре, — голос Альгидраса звучал глухо. — Я запомнил, как во время обряда Гарай говорил, что отрекается от огня и призывает Деву. Получается, он отрекался не от своей святыни, а от огня Сумирана. Огонь в нем восстал, Шар выступил в мою защиту. В общем, весь обряд пошел не так.

— Но Гаттар ведь уже нарушил равновесие. Он пытался убить Альтара, его люди стреляли в нас на мосту у Свири…

— Именно потому ткань миров и рвется, ясно солнышко, — заметил Миролюб. — Стоило одному нарушить клятву, и все покатилось. Как камень с горы. Теперь, как бы ни пытались основатели остановить гибель миров, пока безумец не успокоится, будет становиться только хуже.

Альгидрас монотонно переводил Гриту то, что рассказал Алвар. Оглянувшийся на нас Грит выглядел так, будто все услышанное им является для него новостью. Наверное, в его преданиях все выглядело иначе.

— Брат Сумиран поведал Гараю, как создать святыню, а заодно сказал, что эта святыня не сможет хранить остров вечно и что, лишь обретя Деву, он станет всесильным, — меж тем продолжил Алвар.

— Что же они все так стремятся быть всесильными?! — воскликнула я, и Миролюб, на миг обернувшись, бросил на меня долгий взгляд, а я подумала, что, наверное, только сильный человек способен вырасти из своей мечты о безграничной власти. Как Миролюб.

— Он потому искал Деву? — спросил Миролюб.

— Брату Сумирану нужно было вернуть ее назад, — пояснил Алвар. — Харим и Гаттар укрыли ее на землях, куда ему не было ходу. У Гарая был выбор: жить недолгий век и умереть, когда ослабнет созданная им святыня, или же отыскать Деву и привезти ее сюда.

— Сумиран собирался отдать ему Деву? — недоверчиво уточнил Миролюб.

— Думаю, нет, — пожал плечами Алвар. — Брат Сумиран не глупец.

— То есть Сумиран собирался его обмануть? — спросила я.

На это Алвар не ответил.

Лес стал заметно редеть, и через какое-то время Грит остановился и произнес:

— Осталось совсем немного. Впереди скала, обойдем ее по краю и выйдем к пещере.

— Что будет в обряде, кто-нибудь знает? — дрогнувшим голосом спросила я.

Алвар на миг оглянулся и ничего не ответил. Его волосы и одежда были полностью сухими, в отличие от остальных.

— Альтар не сказал, — подал голос Альгидрас, явно стараясь сгладить впечатление от демонстративного поведения Алвара.

— Я знаю, — неожиданно произнес Миролюб, и мы остановились. — Если как в моем обряде было, то знаю.

— Ты же маленьким был, — с сомнением произнесла я, понимая, что доверять детским воспоминаниям Миролюба вряд ли стоит.