– Пока ты не начала твердить, почему даже думать об этом не хочешь, женщина, послушай меня, – сказал он. – Когда масса в следующий раз решит взять меня с собой, он обязательно скажет: «Пусть твой старший присмотрит за птицами!» И когда это произойдет, Верджилу придется остаться с петухами, пока масса не отдаст другой приказ – а этого может никогда не случиться. И ни ты, ни я даже слова сказать не посмеем! – Он жестом остановил Матильду, уже открывшую рот. – Подожди! Помолчи, пока я все не скажу! Я пытаюсь объяснить тебе, что мальчику нужно пойти со мной прямо сейчас. Если я приведу его, он пробудет со мной достаточно долго, чтобы научиться кормить птиц и готовить их к боям. Тогда остальное время – то есть большую часть года – он будет работать с вами в поле.

Понимая, что убедить Матильду не удалось, Джордж пожал плечами и сказал, словно уступая:

– Ну ладно, я ухожу, а вы будете иметь дело с массой!

– Ты так говоришь, словно Верджил уже взрослый, – возмутилась Матильда. – Неужели ты не понимаешь, что мальчишке всего шесть лет? Половина от твоих двенадцати, когда тебя туда заманили! – Она замолчала. – Но я знаю, что он будет работать уже с шести. И я ничего не могу сделать – только то, что ты говоришь. Хотя меня просто бесит, что эти петухи украли тебя у меня!

– Послушать тебя и мамми, так можно подумать, что петухи подхватили меня и унесли за океан!

– Так и есть! Тебя почти никогда нет рядом – словно ты за океаном!

– За океаном?! А кто сидит здесь и разговаривает с тобой? Кто был здесь каждый день в этом месяце?

– В этом – может быть, но где ты будешь в следующем?

– Если речь идет о сезоне, я буду там, где прикажет масса. А прямо сейчас я поем и пойду на птичник. Мне вовсе не нужно, чтобы хищники сожрали моих петухов – иначе я останусь без работы!

– Ага! Значит, ты понимаешь, что он и тебя может продать?!

– Он даже миссис свою продаст, если она его петухов погубит!

– Послушай, стоит нам встретиться, и мы начинаем спорить из-за Верджила. Давай хоть сейчас не затевать этот спор!

– Я ничего не затевал, ты первая!

– Хорошо, Джордж, я все поняла, – сказала Матильда, ставя дымящиеся миски на стол. – Ужинай и возвращайся к птицам. Я пришлю к тебе Верджила утром. А если ты хочешь забрать его прямо сейчас, я схожу и приведу его от бабушки.

– Нет, пусть приходит завтра.

Но через неделю Цыпленку Джорджу стало ясно, что его старший сын совершенно не разделяет его увлеченности бойцовскими петухами. Шесть ему лет или нет, но поведение сына изумляло Джорджа. Покончив с полученным поручением, Верджил либо куда-то уходил и играл в одиночестве, либо просто сидел и ничего не делал.

Отец резко рявкал:

– Убирайся отсюда! Что это тебе, игрушки? Здесь не свиней держат, здесь бойцовские петухи!

Верджил подскакивал как ужаленный, получал новое задание, выполнял его, а потом снова усаживался на прежнее место или принимался за игры. Джордж следил за ним боковым зрением – и каждый раз видел одно и то же. Кипя от негодования, он вспоминал, что в детстве все свое свободное время проводил здесь, любуясь петушками и матерыми петухами, рвал траву и ловил кузнечиков, чтобы накормить их. И все это ему казалось невероятно увлекательным.

Метод обучения, придуманный дядей Минго, был довольно бесстрастным и деловым – приказ, бдительная тишина, потом новый приказ. Поэтому Джордж решил попробовать обучать Верджила по-другому, надеясь все же его увлечь. Он стал разговаривать с ним.

– А вот интересно, чем ты занимаешься, когда не работаешь?

– Ничем, паппи.

– То есть вы с младшими братьями все время проводите рядом с мамми и бабушкой?

– Да, сэр.

– А они вас вкусно кормят?

– Да, сэр.

– А какая еда нравится тебе больше всего?

– Все, что готовит мамми, сэр.

Похоже, мальчик был лишен даже малейшего воображения.

Джордж попробовал зайти с другой стороны:

– Расскажи-ка мне историю про твоего прадеда – мне очень понравилось, как ты это делал.

Верджил покорно все пересказал – чувствовалось, что он делает это только потому, что приказал отец. Сердце Джорджа упало. Но мальчик, постояв немного молча, вдруг спросил:

– Паппи, а ты видел моего прадеда?

– Нет, не видел, – с надеждой ответил Джордж. – Я, как и ты, слышал о нем от твоей бабушки.

– Она ездила с ним в экипаже!

– Да, ездила! Он был ее паппи. И ты тоже когда-нибудь будешь рассказывать своим детям, как вместе с паппи ухаживал за бойцовскими петухами.

Эти слова Верджила озадачили, и он замолчал.

После еще нескольких столь же тщетных попыток Джордж отчаялся и опустил руки. Вся надежда оставалась на Эшфорда, Джорджа и Тома. Он никому не рассказал, как разочаровал его первенец, и решил использовать его для простейших заданий, о которых и говорил Матильде. Обучать его по-настоящему было бесполезно – из него никогда не получился бы хороший помощник.

Когда Цыпленок Джордж почувствовал, что Верджил вполне справляется со своей работой, он стал поручать ему трижды в день кормить и поить петушков и взрослых петухов в их загонах, а потом отправлял назад, к Матильде, где он начал работать в поле. И это мальчика вполне устраивало. Джордж ни разу не признавался Матильде, Киззи и другим черным, что испытывает глубокое отвращение к работе в поле. Мысль о том, что под палящими лучами солнца придется бесцельно махать мотыгой, собирать бесчисленных червей с табака, набивать мешки хлопком и выдергивать стебли кукурузы, была для него невыносима. Он постоянно вспоминал слова старого дяди Минго: «Предложи мне хорошее кукурузное или хлопковое поле или отличного бойцовского петуха, я сразу же выберу петуха!» Кровь в нем закипала при первом же известии об очередных петушиных боях. Где бы они ни проходили, в лесу, на открытом пастбище или за чьим-нибудь амбаром, атмосфера сразу же накалялась, как только заводчики начинали стекаться к назначенному месту со своими птицами. Петухи громко кричали, преисполненные решимости победить или погибнуть.

Летом боев не было. Петухи сбрасывали старые перья, а Джордж занимался рутинной работой. Постепенно он привык к тому, что рядом нет никого, с кем можно было бы поговорить – только петухи и старый ветеран, который давно стал домашним любимцем дяди Минго.

– Ты должен был сказать нам, как серьезно он болен, одноглазый ты черт! – заявил он старой птице.

Петух склонил голову набок, словно поняв, что Джордж обращался к нему, а потом продолжил клевать зерно и царапать землю.

– Слышишь?! Я с тобой разговариваю! – не отставал Джордж. – Ты должен был знать, что ему совсем плохо! – Он не отрывал взгляда от прогуливающейся птицы. – Похоже, ты знаешь, что он умер. Интересно, скучаешь ты по старику так же, как я?