– Что ты несешь? Почему это лучше?

– Потому что, масса, он надежный, работящий, не допускает никаких глупостей и всего такого… Он из тех мужчин, которые становятся хорошими мужьями.

– Ну, надеюсь, он пока об этом не думает, – засмеялся масса Ли. – Я только что позволил это старшему – как там его зовут?

– Верджил, масса.

– Точно. Он каждые выходные бегает к девке на плантацию Карри, хотя должен работать!

– Нет, сэр, Том не такой. Он еще слишком молод и даже не думает об этом. Мне кажется, он и взрослым спешить с этим не будет – по крайней мере, пока не найдет подходящую девушку.

– Ты слишком стара, чтобы знать, о чем думают молодые жеребцы, – отмахнулся масса Ли. – Не удивлюсь, если он бросит мой плуг и мула прямо в поле и помчится за первой же юбкой!

– Вот если бы вы говорили про Эшфорда, масса, я бы согласилась. Он гоняется за юбками в точности как его паппи. Но Том не такой – и все!

– Ну ладно, я понял. То есть ты хочешь сказать, что парнишка пригоден к какому-то делу.

– Мы все так думаем о нем, масса. – Мисс Малица умело скрыла довольную улыбку. – Не знаю, почему вы спрашиваете про Тома, но он куда лучше своих старших братьев.

Через пять дней масса Ли поговорил с Цыпленком Джорджем.

– Я договорился, чтобы твой Том отправился на плантацию Аскью, – торжественно объявил он. – Он три года будет учиться у этого ниггера-кузнеца Исайи.

Джордж был так рад, что с трудом удержался, чтобы не подхватить массу и не закружить его. Но просто широко улыбнулся и принялся благодарить хозяина.

– Лучше бы тебе не ошибиться в парне, Джордж. Я рекомендовал его массе Аскью по твоим словам. Если он окажется не так хорош, как ты говоришь, я верну его сюда так быстро, что у тебя голова закружится. А если он что-то выкинет или как-то обманет мое доверие, спущу с него шкуру – и с тебя тоже. Понятно?

– Он не провинится, масса! Я вам обещаю! Этот парень спит и видит, как бы стать кузнецом.

– Этого-то я и боюсь. Собирай его, и утром он отправится.

– Да, сэр. И спасибо вам, сэр. Вы никогда об этом не пожалеете.

Как только масса ушел, Цыпленок Джордж бросился к хижинам рабов. Он так гордился своими достижениями, что даже не заметил лукавых улыбок, которыми обменялись Матильда и Киззи – именно они и заставили Джорджа поговорить с массой. Джордж бросился в свою хижину.

– Том! Том! Да где ты, Том!

– Здееесь, паппи! – Голос сына прозвучал со стороны ам-бара.

– Парень, беги сюда!

Через мгновение Том разинул рот от изумления и вытаращил глаза. Невероятные новости стали для него полной неожиданностью – никто не хотел, чтобы мальчишка страдал, если ничего не выйдет. Но как бы рад он ни был, всеобщие поздравления так смутили его, что Том сбежал при первой же возможности. Он хотел в одиночестве осознать, что его мечты начинают осуществляться. Он и не заметил, что младшие сестренки, Киззи и Мэри, пока он сидел в хижине, успели выбраться на улицу и сообщить удивительные новости братьям.

Долговязый Верджил как раз закончил работу в амбаре и собирался на другую плантацию, к своей жене. Он проворчал что-то невнятное и прошел мимо Тома. Том улыбнулся: старший брат был не в себе с того дня, как прыгнул через щетку.

А вот когда появился плотный, крепкий восемнадцатилетний Эшфорд с младшими Джеймсом и Льюисом, Том напрягся. Почти всю жизнь Том и Эшфорд враждовали. И теперь мрачный настрой брата Тома не удивил.

– Ты всегда был их любимчиком! Подмазывал всех, кто мог тебе пригодиться! А теперь будешь смеяться над нами, потому что мы все еще работаем в поле! – Эшфорд сделал быстрый выпад, словно собираясь ударить Тома. Джеймс и Льюис хором ахнули. – Я это из тебя выбью, вот увидишь!

И Эшфорд пошел прочь. Том молча смотрел ему вслед. Он чувствовал, что когда-нибудь они с Эшфордом непременно схлестнутся.

Слова Джорджа-младшего тоже были пропитаны горечью:

– Хотел бы и я отсюда убраться! Паппи загонит меня здесь до смерти! Он считает, что раз уж я ношу его имя, то должен с ума сходить по его петухам! А я ненавижу этих вонючих птиц!

Десятилетняя Киззи и восьмилетняя Мэри, сообщив новости всем на плантации, весь день хвостиком ходили за Томом. По взглядам девочек сразу было ясно, что Том – их самый любимый старший брат.

На следующее утро, проводив Тома на повозке на другую плантацию, Верджил, Киззи, сестра Сара и Матильда приступили к обычной работе в поле. И тут бабушка Киззи сказала:

– Случалось ли, чтобы мы все плакали при мысли, что никогда больше не увидим этого ребенка?

– Тоже мне, ребенок! – воскликнула сестра Сара. – Он давно не ребенок! Этот Том – настоящий мужчина на этой плантации!

Получив специальную подорожную от массы Ли, Верджил подвесил на повозку фонарь и покатил на плантацию Аскью, чтобы привезти Тома домой прямо к ужину в честь Дня благодарения. Том отсутствовал уже девять месяцев. Холодным ноябрьским вечером повозка возвращалась к дому массы Ли. Верджил подгонял мула, чтобы побыстрее добраться. При виде знакомых хижин Том с трудом сдержал слезы. Все, по кому он так скучал в разлуке, выбежали встретить его. Они махали ему, кричали, утирали слезы. Через мгновение он спрыгнул с повозки, подхватив сумку с подарками, сделанными для каждого собственными руками. Женщины тут же бросились обнимать и целовать его.

– Господь его благослови!

– Он такой красивый!

– Он совсем другим стал! Посмотрите-ка, какие плечи! И какие крепкие руки!

– Бабушка, дайте мне поцеловать Тома!

– Ну пустите же меня! Я тоже хочу обнять его!

За женщинами Том поймал взгляды младших братьев. Джеймс и Льюис взирали на него с непередаваемым почтением. Том знал, что Джордж-младший в птичнике вместе с отцом. По дороге Верджил сказал, что Эшфорд получил разрешение массы побывать у девушки с другой плантации.

А потом он увидел одряхлевшего дядюшку Помпея, сидящего возле своей хижины в старом плетеном кресле и укутанного теплым одеялом. Вырвавшись от женщин, Том поспешил к старику, чтобы пожать его отекшую, дрожащую руку. Он наклонился поближе и расслышал надтреснутый, тихий голос:

– Хотел убедиться, что ты действительно вернулся повидать нас, сынок…

– Да, дядюшка Помпей! Я так рад, что вернулся!

– Хорошо, хорошо, – прошелестел старик. – Еще повидаемся…

Тому было трудно сдержать чувства. В его шестнадцать никто еще не относился к нему как к мужчине. И никогда еще он не ощущал такой сильной любви и уважения от членов своей большой семьи. Младшие сестры никак не хотели отлипать от него, но тут они услышали вдали знакомый громовой голос.

– Господь всемогущий, вот и мистер Петух! – воскликнула Матильда, и женщины бросились накрывать праздничный стол в честь Дня благодарения.