поехал в Академию Рубина. Дина сидела за столом, читая журнал. Когда он вошёл, она взглянула на него и приветливо улыбнулась.

— Садись и рассказывай, — повелела она. — Кофе будешь?

— Не откажусь.

Она вышла из кабинета и через минут пять вернулась с подносом.

— Обожаю запах кофе.

Она взяла чашку и вдохнула пряный клубящийся пар.

— Ну, что тебя привело в альма-матер?

— Я не нашёл более сведущего человека, чем ты, Дина. Пришёл поговорить о жизни. Ты же знаешь, я много гастролирую и встречаюсь с разными людьми. Один господин даже сказал, что, проживая в Израиле, я не достигну настоящего профессионального успеха, и мне нужно перебираться в Европу.

— Есть хорошая пословица, Илья: «Не место красит человека, а человек место». Ты уже перешёл ту красную линию, за которой открывается твоя артистическая судьба. Поэтому, где бы ты ни находился и чем бы ни занимался, тебя уже знает весь мир.

— Пожалуй, так и есть, но у меня появилось желание овладеть мастерством дирижёра.

— Я тебя поняла. Ты думаешь о своём творческом росте. Это правильно. Ты учти, очень небольшая часть пианистов так решительно меняет профессию. Я знакома с такими людьми. Это настоящие корифеи. Но вот Святослав Рихтер, великий пианист, ничем другим не занимался, даже преподаванием. «Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу».

— Если бы я пошёл на это, сколько лет пришлось бы учиться?

— Не знаю. Возможно, засчитали бы тебе какие-нибудь дисциплины. У Академии Гнесиных высокий авторитет.

— Жена вчера сказала, что для неё достаточна моя слава пианиста, и она не желает, чтобы я где-то учился и не бывал дома. Я её понимаю. Учёба ведь не отменяет гастроли.

— Она права. Но если так горишь желанием, через два-три года в нашей Академии откроется факультет. Оркестров в Израиле благодаря последней алие пруд пруди. Почти в каждом городе. А о преподавании ты не задумывался?

— Нет пока.

— Я бы могла предложить тебе быть для начала моим ассистентом. А лет через пятнадцать стал бы знаменитым профессором. Время так быстро летит.

— Как-то неожиданно. Подумать можно?

— Месяц, больше не могу. Придётся объявить конкурс на эту должность. Да ты пей, Илья. Кофе остынет.

Вечером Илюша и Яна вышли погулять с детьми. С моря дул тёплый ветерок, деревья и кустарники на улице и в палисадниках покрылись свежей зеленью. Навстречу им шли люди, бросая взгляды на красивую молодую женщину, девочку рядом с ней и высокого темноволосого мужчину, толкающего перед собой коляску. Он рассказал Яне о своём разговоре с Диной и её предложении.

— Я думаю, стоит согласиться, Илюша. Со временем, лет через двадцать-тридцать твоя творческая энергия перейдёт на преподавание. А это в музыкальном мире очень высоко ценится. Ты ничего не теряешь. А если захочешь заняться дирижированием, пожалуйста. Дина тебе всё правильно сказала.

— Прости меня, Яна.

— Нет, это ты меня извини, Илюша.

А потом была ночь горячей любви. Согласие, нежность и всепоглощающая страсть.

Глава 13

1

Заканчивалось второе тысячелетие. Приближение границы времён висело в воздухе, создавало инстинктивное ощущение тревожности и фатальной неизбежности перемен, естественное для человека, стоящего на пороге неизвестности. Загадочное латинское слово «миллениум» лишь усиливало таинственную сущность того, что должно произойти в то мгновение, когда наступит 2000 год и начнётся третье тысячелетие. Но герои нашего романа не видели в этом событии ничего мистического, они жили и растили детей и внуков, ожидая от него лишь благоволения, праздника и веселья.

Отметить наступление двадцать первого века в Нью-Йорке на Таймс-сквер пришло однажды в голову Саньке. В конце ноября он позвонил Илюше в Рамат-Ган и Маше в Лондон. Идея им понравилась, а Маша предложила взять с собой и детей.

— Разве не обидно будет, если дружба между нами прервётся на нас? Конечно, она — разновидность любви, во взаимоотношениях должна быть какая-то химия и гармония.

— В её основе лежит и история, — осенило Саньку.

— Надо дать детям шанс. Детей стоит познакомить, и чем раньше, тем лучше. Дружба, как вино, должна созреть, а для этого нужно время. Пусть потом решают сами.

— Мы с Викой продумаем программу для них. Им будет интересно.

— А я поговорю с Ричардом.

По возвращении из Израиля несколько лет назад Ричард получил родительское благословение, и они вскоре сыграли свадьбу. Выпускник Королевской военно-воздушной академии, лётчик-ас, он служил инструктором в учебно-тренировочной авиагруппе. Расположенное на Уайтхолл командование ВВС ценило его, в тридцать три года он уже носил звание подполковника. Это позволяло предположить, что его ждёт успешная карьера и генеральская должность.

Ребёнок не заставил себя ждать, и Маша благополучно разрешилась родами. Голубоглазому Гарри шёл уже пятый год и, окружённому заботой и любовью деда — влиятельного члена палаты лордов, бабушки — баронессы, отца и матери, ему было невдомёк, что жизнь свяжет его с отпрысками простых еврейских семей.

Ричард не без колебаний согласился на поездку, оформил отпуск на рождественские праздники, забронировал свиту в гостинице «Шератон», расположенной на углу 7-й авеню и 52-й улицы, и заказал четыре билета на самолёт. Илюша, чтобы не обременять друга заботами, хотел поселиться в отеле, но Санька настоял на своём.

— Я уже столько лет мечтаю принять вас у себя дома. Илюша, ты не понимаешь, какой это кайф.

— А Маша? Она ведь остановится в гостинице.

— Да, это моё упущенье. Когда я сообразил, Ричард уже всё оформил. Но, с другой стороны, «Шератон» находится близко от Таймс-сквер. Нам не помешает иметь рядом такую базу.

— Что ты имеешь в виду?

— Для того чтобы занять хорошее место нужно прийти на площадь до пяти часов дня. Представляешь, сколько людей там будет? Около двух миллионов. А так мы можем меняться на посту, а остальные будут отдыхать и греться в номере.

— Ладно, ты меня убедил.

В аэропорту имени Кеннеди Санька встретил Машу с мужем и детьми и в большом новеньком «Бьюике» отвёз их на Манхеттен. А на следующий день прилетели в Нью-Арк Илюша с Яной и детьми. Вика как раз заканчивала смену и ждала их в зале прибытий. Должен был подъехать Санька, но запаздывал. Она понимала, ещё утром погода испортилась, и снежные заносы могли оказаться причиной задержки. Самолёт приземлился вовремя и они должны были появиться с минуты на минуту. Она увидела Яну, которая вела Анечку и Ариэля, держа их за руки. За ними, толкая тележку с багажом, шёл Илюша. Вика двинулась им навстречу, махая рукой.

— А где Санька? — спросил Илюша после поцелуев и объятий.

— Скорее всего, стоит где-нибудь в пробке. Подождём его на креслах