снова он вспомнил аналогию, когда-то приведенную ему Дешем, что и люди разрабатывали аналогичные средства.

Почему тогда чудовищно? Если подумать, такое было и у нас даже не в отношениях людей и машин. Одни люди эксплуатировали других. Причем нельзя однозначно утверждать, что это всегда было по принуждению. Даже, пожалуй, и не всегда вынужденно.

Но здесь? Это все-таки другое. Дети здесь априори нас воспринимают как… как…, – он с трудом смог мысленно выговорить это слово, – слуг. Да не слуг! Мы машины, которые просто должны делать то, что должны! И только то, что я являюсь образцом, экземпляром, как они говорят, с экспериментального носителя, дает мне особую привилегию.

Но это в присутствии Деша. А если его рядом не будет? Кто знает, что я с Земли? Настоящий?»

Авдей сам усмехнулся своей мысли и иронично шепотом произнес: «Настоящий!»

От того, как такое возможно: настоящий с Земли, которая, как выясняется, не настоящая. Мысли расстроились совсем и на какое-то мгновение пропали вовсе. Тем более что было весьма прохладно.

– Ты дрожишь? – сразу заметила Лаина, как только они, наконец, дошли друг до друга, и Деш представил их.

– Да, здесь холодно. Здесь всегда так холодно?

– Нет. Здесь пополам то тепло, то холодно. Сейчас очередной раз прохладно. Но могу тебя успокоить, в этот раз сильно холодно не будет.

– Это хорошо. Хотя и сейчас уже достаточно, – хмуро попытался выговорить Авдей.

Деш понял, что в сборах он даже не подумал о том, что температурный режим у принципа довольно узкий. Поэтому даже на их второй линии не на всех планетах возможно его внедрение.

– Постараемся побыстрее тебя одеть, – пообещал Деш и пояснил: – Асана обеспечивает нам приблизительно одинаковые условия на всех линиях. Но на нашей третьей линии ее влияние уже сказывается меньше. Есть линии и дальше третьей, но они пока необитаемы.

– Пока и на обитаемых хватает места? – уточнил Авдей.

– И это является причиной, и условия там сложные, – ответила Лаина. – Там же не только температура, но и атмосфера тоже отличается сильнее. Только давайте уже не будем терять здесь время, поспешим лучше домой.

– А почему линия третья, но так далеко? Я слышал, есть шестнадцатая. Но если третья последняя… А шестнадцатая ближе к Асане? – спросил Авдей.

– Это мы уже изучали, – сказала Фиея. – Линиям давались номера в порядке заселения. Третья богата ресурсами, поэтому ее стали заселять раньше других.

– Ох, ты! Молодец, – похвалила ее Лаина.

Однако, даже несмотря на то, что поспешали, добираться было далеко. Ветер дул не очень сильно, но был прохладным. Авдей успел продрогнуть полностью, к приезду домой он уже начал шмыгать носом. Деш обратил на это внимание. Он уверял, глядя на то, как Авдей укутывается в теплое одеяло, что это скоро пройдет само.

– Так должно быть! – повторял Деш.

– После сильного и, что важно, длительного переохлаждения, – основываясь на личном опыте, доказывал Авдей, – ринит – это сто процентов, а дальше можно и еще чего-нибудь заработать, организм ведь уже ослаблен.

– Ничего не будет, – убеждал Авдей. – Реакция на температуру возможна, а все остальное – это следствие попадания в организм вирусных или бактериальных инфекций, – объяснял Деш. – Но их здесь просто нет. Из всего многообразия форм принципа Земля здесь были внедрены только пятнадцать. Остальных здесь нет, и ты не можешь ими заразиться.

Авдей задумался. Но потом опомнился.

– А как же симбиотические бактерии? В кишечнике, во рту, на коже? Ты хочешь сказать, что их нет? Тогда у меня был бы дисбактериоз, как минимум. Без них, насколько я знаю, человек не может жить. Да они необходимы просто, чтобы нормально усваивать пищу.

– А, ну, эти, которые изначально разрабатывались для вас, присутствуют, конечно. Внутри ваших тел.

Деш впервые имел возможность не в тестовых условиях наблюдать, как работают системы адаптации и восстановления принципа. Он в уме просчитывал, сколько времени потребуется на каждую стадию регуляции.

Часть уверенности Деша передалась Авдею, и вместе с ленью они победили разумное желание лечиться. Но горячего таойи Авдей все-таки себе выпросил.

– А ваши местные бактерии? – спросил Авдей. – Они же существуют?

– Ваш организм для них является агрессивной средой, – улыбнулся Деш.

– То есть у нас к ним врожденный иммунитет? – попытался перефразировать Авдей.

– Не совсем так. Иммунитет – это способность организма бороться с организмами, способными жить в организме. В данном случае вы – именно токсичная среда, – пояснил Деш.

– Но они же могут адаптироваться?

– Пока мы не наблюдали подобных явлений, – даже усмехнулся Деш. – Да и механизм адаптации, который мы заложили для принципа «Земля», предполагает обмен цепочками генного кода, а его основы не совместимы.

– Но тогда мы являемся токсичным продуктом для вашей среды. А ты как-то говорил, что вы никогда не наносите ущерб ничему окружающему, – Авдей попытался поймать Деша.

– Окружающая среда защищена от вашего воздействия вашим кожным покровом. А ваше тело быстро дезорганизуется, когда перестает быть активным и теряет тепло…

– После смерти, то есть, – перебил Авдей.

– Да, да. И после этого оно уже не токсично.

– А трупный запах?

– Для нас он не токсичен.

– Так он же отвратителен, – Авдей даже передернулся, хотя никогда толком и не сталкивался с этим.

– Это просто запах, – спокойно ответил Деш. – А вы его так воспринимаете, потому что его соединения вызывают химическую реакцию в организме. Однако, у вас есть запахи, которые никакой химии не влекут, но вы их тоже считаете плохими. Это глупое предубеждение. Изначально, ваш модуль обоняния разграничивает запахи на безопасные и опасные. Так последние вы стали воспринимать с отвращением.

Как ни убедителен был Деш в несущественности простуды Авдея, но на всякий случай Авдей остался дома, когда остальные собрались на прогулку по окрестностям.

– Пожалуй, я все-таки пока отлежусь в тепле и пропущу первый здешний асан, надеюсь, в арияд будет теплее, – сказал Авдей и еще поинтересовался у Деша: – Асаны здесь такие же длинные как на Калипре?

Деш сам толком не знал. Он посмотрел на Лаину.

– Официальные асаны и арияды у нас такие же, как и на первой линии. Они везде одинаковые, – ответила Лаина, не вполне поняв вопрос.

– Он, скорее всего, имеет в виду периоды темноты и света, – пояснил Деш.

– Ааа. Ну, если относительно линии, здесь они еще длиннее. Линия-то дальняя, обращается очень медленно. В полный асан отсюда практически все улетают. На наклонной девятнадцатой остаются, хотя она тоже считается дальней. Только здесь сама Препрея еще вращается быстро, поэтому асаны и арияды, то есть когда темно и светло, все-таки меняются достаточно быстро для нас. Но медленнее, чем на Калипре.

– Ладно, все равно